– А что ты делала в Италии? – спросил я. – И что же ты нам заказала?
– О, я заказала два фирменных блюда от шеф-повара и бутылку игристого вина.
– А, хороший выбор. Я всегда стараюсь заказать то, чем известен ресторан. Я никогда не понимал людей, которые ходят в стейк-хаус и заказывают курицу. А теперь расскажи мне побольше об Италии.
Серена слегка поерзала на своем месте и посмотрела вниз на свое место. Атмосфера, которую я получил, была совсем не такой, как раньше. Это не было подвешенным чувством судьбы, одновременно закрывающей наши глаза. Это было больше похоже на тот момент, в Аспене, когда она соединила нас только на один раз.
– Что с тобой происходит? – мягко спросил я.
– Я скрытная. Я не люблю, когда люди знают мои секреты.
Это меня озадачило.
– Почему ты заказала по-итальянски, если не хотела, чтобы я знал?
Она вздохнула, посмотрела на свои колени и начала:
– Это очень трудно для меня, то есть я предполагала, что хочу, чтобы ты... — официантка в худшее время в гребаном мире вернулась, чтобы открыть игристое вино. Она ловко откупорила пробку и наполнила бокалы, а я сидел и нетерпеливо ждал, когда она закончит. Когда она, наконец, ушла, я мягко предложил Серене продолжить.
– О чем ты говорила?
Серена допила свое игристое вино и налила себе еще.
– Нет, ничего. Это неважно.
– Нет, я это не отпущу. Если бы ты, действительно, старалась быть такой скрытной, как говоришь, ты бы вообще не сказала, что знаешь итальянский. Так что же происходит, Серена, – я вздохнул, когда она, казалось, замолчала прямо передо мной. Я потянулся через стол, сжимая ее руку в своей. – Ты можешь мне доверять. Что бы это ни было, ты можешь мне доверять.
Серена прерывисто вздохнула. Затем тоненьким голоском она сказала: – Я провела там лето, когда училась в школе, и выучила его.
– Ладно, это было не так уж и трудно, не так ли? Это была рабочая программа? Или программа обмена? – она снова напряглась, глядя только на свои колени. – Я не могу сказать, что понимаю это, Серена. Ты прекрасно спишь со мной, но не хочешь рассказать мне о себе? Что здесь происходит?
На ее лице появилось страдальческое выражение.
– Просто... мне очень трудно открыться.
Я кивнул, но прежде чем успел ее успокоить, официантка принесла чертов салат. Она спросила о перце, а затем хотим ли мы пармезан, и прежде чем она ушла, большой кусок рукколы был комично расположен у лица Серены. Я рассмеялся. Мне пришлось. Серене было так неловко, что она скорее запихнула бы еду себе в лицо, чем открылась кому-то.
Поэтому я решил, что начну первым.