Мы вдвоем и он (Амбер) - страница 19
— Доброе утро, мечта моя. Держи суперкрепкий и суперсладкий кофе. Кажется, он тебе понадобится.
Зевая, потираю глаза и смотрю на мужа, который сидит на краю кровати. Он сходил в душ, и пахнет свежей весной. И принес мне кофе в постель. От этого запаха во мне поднимается тошнота.
— Дерьмо, — бормочу я и натягиваю одеяло обратно на голову. — Мне так… ох.
Бен смеется. Его рука ныряет под одеяло и находит мою.
— Неплохо оторвалась на вечеринке, да? В любом случае ты вернулась поздно, я даже не знаю когда. Я так глубоко и крепко спал после игры…
— Хмм. — В моей голове кто–то стучит молотом. Мой язык опух и прилип к небу. Я хочу пить и есть, но от мысли о кофе меня почти выворачивает.
Я знаю, что в этом виновато не только это чертово похмелье. Моя совесть, которая горит ярко–красной лампочкой и мигает, намного хуже головной боли. Я не имею понятия, как я смогу еще когда–либо смотреть Бену в глаза, к тому же сегодня суббота и мы должны сделать совместную уборку, и сходить в магазин за покупками… Если я до этого не умру, то это меня точно убьет. По крайней мере, я так чувствую.
— Как все прошло? Давай, Миа, рассказывай, мне интересно!
Бен трясет меня за руку и стаскивает одеяло вниз. Я закрываю лицо руками, чтобы он меня не видел. Не только из–за того, что я выгляжу как зомби — я не припоминаю, чтобы ночью смывала косметику перед тем, как уснуть — а из–за того, что боюсь, что он сможет прочитать по моему лицу. Стук моего сердца отдается в горле, когда он убирает мои руки, и я вижу его знакомую, любящую улыбку.
— Так вот как ты выглядишь после бурной вечеринки. — Смеясь, он наклоняется ко мне, чтобы поцеловать. Я сжимаю губы вместе, догадываясь, какой у меня сейчас ядовитый запах изо рта. Потом медленно поднимаюсь с кровати и делаю глоток кофе, чтобы убрать этот неприятный привкус.
— Да, было достаточно нормально, — говорю я после первого глотка и пью дальше. Мои щеки горят. Как, к черту, я должна скрывать то, что я сделала? Должна ли я вообще это делать? За все восемь лет я еще ни разу не врала Бену. Это было лучшим в наших отношениях — мы были беспощадно честными друг с другом и могли обо всем разговаривать.
— Бет арендовала немецкий пивной подвал, можешь себе это представить? И Том не пришел, бедняжка.
Бен смеется.
— Могу себе представить. Что ты ела? Квашеную капусту?
Он говорит немецкое слово с акцентом, и я не могу удержаться от улыбки.
— Ничего, — признаюсь я. — Зато я выпила много Гринх-дринков. Изобретение Бет. Что–то с зеленым ликером и… без понятия.
— Вот, блин. — Бен ныряет ко мне под одеяло и кладет руку мне на живот. Я как всегда одета в майку и трусики, и его рука тревожит мой желудок, который сейчас борется с кофе.