— Извините, но этот номер зарегистрирован не на ваше имя.
Оператор вернула её паспорт, и злорадство в её голосе слышалось даже сквозь вышколенную любезность.
— А могу я узнать на чьё? — Арина несколько лет уже не меняла телефон и ничего не понимала.
— Конечно. Альстен Вячеслав Давыдович, — сказала она намеренно чётко и громко, больше для её спутника, заранее обличая её в адюльтере. — Это имя вам знакомо?
— Безусловно, — обворожительно улыбнулся Че и протянул свой паспорт. — Ведь я её муж.
«Шах и мат, дорогуша!» — хотелось сказать Арине. Возможно, она и выглядела на его фоне бледно, но он ей муж. Бывший, но всё же муж. Она и забыла, что именно он покупал ей и утерянный телефон и этот «красивый» номер с символичными семёрками. Тогда она посчитала это намёком, чтобы знала своё место.
— Bebé, sé cuando necesitas a mi, — вдруг перешёл он на испанский.
«Малыш, я знал, что ты нуждаешься во мне», — перевела Арина.
— No tenías que hacer eso, Bebé — парировала она, копируя его мягкое «бе-бЕ».
«Тебе не следовало этого делать, Малыш!»
— А veces se hacen locuras, por amor, — хитро улыбнулся он, но она поняла, добрым словом вспомнив своего преподавателя.
«Иногда сумасшедшие вещи делаются ради любви.»
— Скажите, а я могу переделать этот номер на своё имя? — обратилась она к оператору и снова протянула ей свой паспорт. «Ну и кто из нас теперь выглядит бледно?» — хотелось ей добавить.
— Да, конечно! — голос её стал на редкость милее. Но Арине это стало безразлично — оператор её больше не интересовала. Прозрачные намёки Че — вот о чём нужно беспокоиться.
Но высаживая её возле салона, куда она отправилась делать ногти, он вдруг сказал, что ждать её не будет. И уехал так же внезапно, как и появился.
— Adiós, Bebé!
Бебе. Он звал её «малыш» на всех языках, что знал. Она стала самой молодой из его жён, и Малыш — её именем собственным. Даже испанку он звал «карИньа», что значило обычное «детка», «милая», «дорогая», и никогда не называл её Бебе. Он сказал ей это лично, и чтобы соответствовать ему, она пошла учить испанский.
«Пока, Малыш!» — сказал он на прощанье, но это не прощанье навсегда, это расставание до встречи. Она знала, что отныне несвободна.
— Давай уедем! — выпалила она в ресторане, когда подали десерт.
— Когда? Куда? — недоумевающий Сова, наверно, принял это за шутку.
— Куда угодно. Завтра, — ответила она совершенно серьёзно. — Лучше, конечно, сегодня, но я хочу на всякий случай взять купальник.
И предложение её не было сумасбродным — с другого конца зала за каждым её движением следили недобрые тёмные глаза Че. Она была уверена — он прочитал записку из цветов.