Зато она вытащила меня на танец, под звуки какого-то адского (вот уж где реальный изврат!) инструмента, напоминающего одновременно волынку и саксофон. Бард играл свои трели, а мы танцевали почти до упаду. То есть я просто танцевал, а Тария таки до упаду - на прежнее место пришлось тащить ее на руках, под звучное улюлюканье толпы. Ставлю сто золотых на то, что ходить она еще могла, но решила развести меня на "на ручки". Хитрая бестия.
Внешность женщины, ставшей по-настоящему красивой, привлекла немало лишнего внимания, отчего мою рожу захотели пощупать кулаками какие-то излишне резвые ребята из ремесленников. Пока они получали люлей от меня и почуявшего веселье Ганса, к Тарии успели пристать куда более резвые ребята из стражи. Я честно собирался помочь ненавязчиво утаскиваемой в ближайший чулан девице, но поймал ее лыбящийся взгляд и озорное подмигивание, после чего получил вспышку ясновидения.
Вроде бы и мужская солидарность требовала помешать моей подчиненной вершить самосуд, но внутренний тролль взял солидарность за глотку и потребовал успокоиться под угрозой расстрела. Да и не сильно жалко мне было этих несостоявшихся (только в конкретно этом случае несостоявшихся) насильников, чтобы мешать Тарии сорвать злость на самой нелюбимой ею социальной группе. Она даже благородных так не ненавидела, как излишне любящих пользоваться служебным положением стражников. В общем, показал я ей большой палец и позволил той дать утащить себя в подсобку. Мне показалось, что я даже немного позеленел.
Спустя несколько минут все четверо стражников тихо-мирно вышли из той каморки через черный ход (специально для таких ситуаций там расположенный), а бандитка вернулась обратно в общий зал, поправляя на место свое платье. Сами же насильники пошли в свой отдел стражи укреплять мужскую дружбу до уровня горбатой горы. Пожелав им всем удачно провести прочистку сопел, я выбросил из головы эту ситуацию и приказал себе забыть ее, как кошмарный сон, и никогда не вспоминать.
А еще решил не злить лишний раз Тарию, которая в тот миг улыбалась воистину зловещей улыбкой. До самого утра почти никто не устоял на ногах, исключая пьющего в меру Лосия и меня. Ганс, как и Тария, все же перебрал лишку, отчего тащить их в комнаты пришлось нам.
А потом, уложив девицу спать и даже приготовив на всякий случай несколько зелий от похмелья и интоксикации, я вспомнил о такой вещи, как конспирация и принялся раздавать себе воображаемые подсрачники да подзатыльники. Хера се, Костик, ты не привлек внимание! Вот уж точно, залег на самое дно и не высовываешься.