Она тоже заметила меня и улыбнулась.
— Привет Сережа!
— Здравствуй, Вика, ты здесь какими судьбами?
— Я в «Альянс» бухгалтером устроилась. Кстати, а ты же здесь, напротив, в «Стройсервисе» трудишься? Будем теперь соседями…
Она была в деловом светлом костюме, такая же стройная, как и в школе, только под глазами легли тени темных кругов, и мелкая сеточка мелких морщинок протянулась от уголков глаз. Говорят, что возраст женщины можно узнать по рукам. Ее белоснежные кисти рук были безупречны. На правой руке, помимо обручального кольца, красовался красивый перстень с рубиновым камешком. Не знаю, какая была у нее теперь фамилия, но для меня она так и осталась Вика Синицына.
— Представляешь, Сережа, кого я сегодня видела?
— И кого же?
— Колю Холмогорского, он все про тебя спрашивал.
— Не может быть, он же в Германии живет.
— Сказал, приехал. Насовсем. Надоело ему на чужбине…
— Надоело на чужбине, дай товарищ закурить.
— Что?
— Да нет, ничего, стишок вспомнил…
Вика улыбнулась:
— В следующем году двадцать пять лет будет, как школу закончили, нужно обязательно собраться…
Я размешал сметану в борще и задумался. Коля Холмогорский. Пожалуй, лет десять мы уже не виделись, с тех пор как он женился и уехал в Кельн. А в школе раньше друзьями были, не разлей вода: Коля, Витек Сафонов, Юрка Калугин и я. Мы играли в одной волейбольной команде, летом ходили в походы, и всегда были вместе — и в печали и в радости.
Частенько на летних каникулах мы неделями пропадали на даче у Холмогорских, пока не случилось трагедия с отцом Коли, Борисом Ивановичем, и дачу пришлось продать. Разбросала нас жизнь, как ветер семена, уже и не собрать. Сейчас только с Юркой иногда пересекаемся на рыбалке или иногда пивка попить в баре. А как бы хотелось вернуться хоть на два-три дня в школьное безмятежное время, опять отправиться вплавь на лодке по Волге, или махнуть в пойму с ночевкой, с ароматной вечерней ухой, приготовленной на костре…
Мобильник на столе настойчиво заиграл мелодию популярного шлягера.
— Сергей Павлович, вы в офисе? — прохрипел в трубку бригадир Николай Федянин. — У нас здесь ЧП. Подъезжайте скорее!
— Что случилось, Петрович?
Я хорошо знал привычку Федянина нагнетать панику на ровном месте.
— На улице Лермонтова, где старый особняк разбираем — в подвале туннель нашли, причем он вглубь уходит. Рабочие боятся продолжать демонтаж здания. Здесь же во время войны какие-то склады были, вдруг на бомбы напоремся.
— Николай Петрович, покурите пока, буду через двадцать минут.
Я закончил трапезничать, попрощался с Викой, и накинув куртку, быстро вышел на улицу. Моросил мелкий осенний дождь. Протерев лобовое стекло на «Опеле» от мелких капелек, я завел машину и выехал со стоянки.