— Апчхи! — раздалось со стороны магазина. Егор резко повернулся в ту сторону и увидел Камилу. Со всеми этими разборками он не заметил, как они с пауком выбежали.
— Будь здорова, — улыбнулся он девушке. — Вы поговорили?
— Да, спасибо, — тихо ответила она, сверкая румяными от смущения щечками.
— Сейчас уже поздно, и всем нужно отдохнуть, — подал голос Артем. — Антон и Тимофей отправляются в лабораторию, а остальные по домам. Поговорим обо всем завтра утром. Если получится снять печать, то сразу соберем совет и решим, что делать.
— А если он меня прикончит? — с опаской протянул Антон, косясь на паука.
— Не бойся, лисенок, я добрый, — злорадно улыбнулся Тимофей и подмигнул рыжему.
— Я поеду с ними, — решительно заявил Рома. — Чтобы лисенок от страха не описался, — ядовито поддел Антона.
— Да пошли вы! — покраснев, выпалил парень. — Что я смогу сделать против паука?
— Не плачь, рыжик, так уж и быть, позабочусь о твоей тощей заднице, — поддел его снова древний, явно забавляясь.
Артем с Егором давили улыбки и еле сдерживались от смеха. Вид нахохленного молодого лиса, пунцового от злости, никак не мог оставить их равнодушными. Но как бы ни было смешно, Антон верно говорил. Оставлять его одного с сильным пауком было глупо.
— О своей позаботься, умник. Я может и не так силен, как ты, но…
— Ой, все-все, не бухти, малыш. Идем, раньше сядем, раньше выйдем, — взяв парня под локоток, Рома кивнул на прощание остальным и увел лиса с пауком за собой.
***
Артем вжимал педаль газа в пол. Все, о чем он мог думать — Лана. Ее холодный голос до сих пор звучал в ушах, разрывая сердце и отравляя душу. Состояние лисенка пугало до дрожи. Когда же он, наконец, добрался до дома, усталый и разбитый, квартира встретила его тишиной. Мужчина прошел в комнату и увидел Лану спящей на кровати. Ее лицо не было беззаботным. Девушка морщилась во сне, ее губы дрожали, а по щекам стекали слезы.
— За что? За что? — шептала она убитым голосом, стискивая пальцами простынь. — Я же люблю…почему ты так говоришь? Почему? Почему? — ее лоб покрылся испариной, дыхание стало тяжелым. Артем ужаснулся тому, сколько боли читалось на ее лице. Неужели он довел ее до такого состояния?
В два шага преодолев расстояние между ними, он встал на колени у края кровати и, заключив лицо любимой в ладони, покрывал его нежными короткими поцелуями.
— Проснись, лисенок, проснись, — приговаривал он.
— Артем… — всхлипнула Лана и придвинулась к нему вплотную, прижалась так, словно боялась, что он исчезнет. — Артем… — еще один всхлип. Лиса разрыдалась, так горько, надрывно…