Зарычав, я откинулась на подушки.
— Отлично. И каков теперь твой план? Убить меня или манипулировать, пока я не влюблюсь в тебя? Твои психологические исследования, очевидно, действительно окупились.
Маркус поднялся и подошел ближе.
— Разве ты не должна бояться? Учитывая твое положение, у тебя чертовски длинный язык, зверушка.
— Не называй меня так!
Я была напугана до смерти. Мне было безумно страшно, но я не сдамся так просто.
Маркус быстрыми шагами подошел к кровати и схватил меня за подбородок.
— Я могу называть тебя как захочу. И могу делать с тобой все, что мне вздумается. Поняла?
— Иди к черту! — я смотрела на него и ждала пощечины, удара или любого другого наказания. Но вместо этого он отпустил меня и рассмеялся.
— Ты действительно была прекрасным выбором, — довольно сказал он, и сел на край кровати.
Я отодвинулась от него настолько далеко, насколько позволяла цепь и ширина кровати. Как только я прижалась к стене, у меня больше не осталось места для маневров. Я перестала дышать, заметив следы от ногтей на штукатурке. Кровь мгновенно застыла в моих венах.
Почему меня так шокировало осознание того, что, очевидно, я не первая женщина, которую он привез сюда? И что он с ней делал, чтобы заставить царапать стену до такой степени, что остались отметины?
Маркус протянул руку и откинул мои волосы назад.
— Хочешь чего-нибудь попить?
— Может ты снова усыпишь меня?
Легкая улыбка, расплывшаяся по его привлекательному лицу, выглядела злой.
— Нет. Теперь, когда ты находишься там, где мне нужно, я хочу, чтобы ты уделяла мне все свое внимание. Ты должна быть польщена, что я вообще предложил тебе что-нибудь. Ни одна женщина до тебя не получала такого преимущества. Я всегда оставлял их голодать, пока они не оказывали мне более благоприятный прием. Кроме того, к тому времени я обычно уже занимался с ними сексом.
По моему позвоночнику пробежала дрожь потому, что он так открыто и лаконично признался, что до меня были другие женщины.
— Считаю, что слово, которое ты ищешь — это изнасилование. Когда только одна из сторон хочет заняться сексом, вряд ли твое высказывание подходит.
Он закатил глаза так, будто я сказала ему, что он использует слишком много туалетной бумаги.
— Без разницы. Думаю, тогда я их насиловал.
Учитывая эту информацию, мое сердце пропустило удар.
— Значит, вот что ты планируешь сделать со мной?
— Нет. — Маркус положил руку мне на бедро. Кончиками пальцев он вырисовывал круги на моей коже. Это прикосновение было одновременно приятным и отталкивающим. Я бы хотела отодвинуться от него еще дальше, но цепь и узкая кровать не позволяли мне этого сделать.