Я посмотрела на Фирсанова, прося о помощи, но тот с какой-то особой мстительностью усмехнулся и скрестил на груди руки. На которых не было и следа свежих ран.
– Да-да, Кира, рассказывай. Ты же всё это затеяла.
– Что вы видели? – спросила Ирину с Артемом.
– Тебя, кровь… – начала Фирсанова.
– И что-то невообразимое, – закончил её бывший парень.
– Спасибо за емкую характеристику меня, – рассмеялся поразительно жизнерадостный Игнат.
Ему бы корчиться в предсмертных муках, но нет, улыбается во все тридцать два.
– Нет, честно. Тебя видно не было, – сказал Артем, а Ирина закивала. – Что-то мечущееся, кричащее, воющее. Ты изменялся за секунду, но потом… изменялся вновь?
Игнат поморщился, поэтому утвердительный ответ сорвался с моих губ и завис в воздухе. Пугающий, не укладывающийся в головах.
– Сколько это продолжалось? – уточнила у Артема.
– Минуту, возможно, две. – Тот посмотрел на экран телефона. – Ну а потом ты кинулась к Игнату, побелела так, что хоть в могилу закапывай.
– Из носа хлынула кровь, – добавила Ирина.
Я машинально потерла сухое лицо рукавом. Представляю, какое чудовище сейчас вместо меня предстало перед друзьями-товарищами-недругами. Надо бы умыться перед тем, как выйти к честному люду.
– Ну а потом ты рухнула без чувств, зато Игнат, который абсолютно точно умирал, как поднимется и завопит, что надо делать ноги, пока нас не порвали на лоскутки. У вас там какой-то энергетический обмен любезностями случился, что ли?
– Почти, – согласилась я. – Только всё описанное тобой по моим подсчетам длилось почти вечность…
Фирсанов грустно взглянул на меня, покачал головой и, кажется, хотел что-то сказать, но промолчал. Я же описывала всё увиденное спокойным тоном человека, которого не удивить ничем, даже воскрешающими оборотнями. О наследии, стражах, смертельной опасности и остальном. Я рассказывала, задыхаясь от воспоминаний о бесконечных превращениях Игната, о вцепившемся в горло страхе, о том, как гнала по венам и артериям кровь, как сама обратилась в неё.
– В любом случае, всё получилось, потому не понимаю, что не устраивает Игната. – Вернула ему тычок. – Кстати, как обстоят мои дела? Много переломала конечностей?
– Руку точно, скорее всего, ещё ногу подвернула, – отчитался Артем, не переставая пялиться в телефон. – Остальное незначительное. Залатаем, когда кто-нибудь за нами придет.
Сразу стало как-то спокойнее. Значит, боль во всем теле была помножена на переживания, тревогу за Фирсанова, ощущение собственной никчемности. Ничего значительного – это замечательная новость. Чуть ли не лучшая за сегодняшний день. Знать бы ещё, что всё в порядке с ребенком…