Спасибо, блин. Очень обнадеживающе. Судя по вытянувшемуся лицу Фирсанова, он и сам уже был не рад тому, что поделился с матушкой реальным положением вещей.
– Извини, я не знал, что у вас настолько близкие отношения, – сказал он, когда мама обернулась к своему бойфренду и защебетала ему что-то на английском.
– А ты думаешь, почему мы никогда не обмениваемся рождественскими открытками? – отшутилась мрачно. – Что насчет твоей сегодняшней фразы?
– Вечером, Кира.
Гости расселись по своим местам, и прозвучал первый тост в честь моего брата: найти себе невесту.
Алекс за дальним столиком окончательно скис и уткнулся в телефон.
Мы уехали одними из первых. В беременности были свои плюсы – например, можно всегда свалить с торжества, сославшись на недомогание.
– Как ты? – в машине взволнованно спросил Игнат.
– Всё хорошо, просто устала.
Неужели беременность развела нас по разные стороны баррикад? Фирсанов перестал быть колким, в его глазах исчезла звериная тьма. Он оберегал меня, водил к врачам, покупал витамины, но всё это делал с полнейшим равнодушием. Не иронизировал, не огрызался, не смотрел на меня заинтересованно и голодно.
Те нити, что накрепко связали нас, истончились.
– Кира, давай обсудим то, что я сказал утром.
– А нужно? – съехидничала я, отворачиваясь к окну, за которым проплывали хвойные леса. – Ты всего-то заявил, что нам не быть вместе. Так просто, будто пиццу заказать, да? Бросишь меня из-за ребенка, которому не повезло стать твоим продолжением?
Фирсанов вскипел и ударил по рулю.
– Да что ты несешь?! Я никогда не оставлю нашего ребенка!
Я вспыхнула от этой его формулировки. Нет, все-таки беременность сводит женщин с ума. Вроде и понимаю, что несу бред – но иначе не могу.
– То есть мешок с костями, который произвел его на свет, ты готов выбросить из дома при первой возможности? Немедленно высади меня.
Попыталась дернуть на себя ручку, но Фирсанов успел нажать на блокировку.
– Ты рехнулась? – взревел он, ударив по тормозам. – Ты вообще видела скорость?
– Высади меня, – повторяла до хрипоты, пытаясь дотянуться до руля, – немедленно! Как-нибудь доберусь сама!
Фирсанов остановился на обочине и открыл свою дверь, помог мне выбраться из машины. После чего одной рукой обхватил оба моих запястья, а другой вытащил из своих брюк ремень. В два движения обвязал им мои руки, потуже затянул узел и запихнул меня на заднее сидение как мешок с картошкой.
Автомобиль тронулся. Из моих глаз катались злые слезы.
– Ты понимаешь, что творишь?! Ты меня связал! – кричала я, пиная водительское сидение.