– Вас зовут Люба?
Мелодичный женский голос, раздавшийся за спиной, заставил меня невольно вздрогнуть. Я быстро обернулась и при виде высокой красотки в шикарном алом платье и широкополой шляпе на миг потеряла дар речи. Все в ней кричало о больших деньгах и роскоши. А о такой фигурке мечтает каждая: длинные ноги, округлые бедра, тонкая талия, пышная грудь, тонкая шея, лицо кукольное. И такое же безжизненное. И лишь темные блестящие глаза излучали такую печаль, что у меня сердце екнуло. Я запоздало кивнула, отвечая на вопрос незнакомки, и она продолжила:
– Я бы хотела поговорить с вами. Наш общий знакомый Павел рассказал мне о вас много хорошего. Надеюсь, вы действительно такая…
– Какая? – насторожилась я.
Она лишь улыбнулась: одними губами, а глаза так и остались печальны. Я нахмурилась еще сильнее. Выходит, Павел и не думал встречаться со мной, а вызвал, чтобы я пообщалась с этой женщиной? Но зачем я ей? Может, она ищет няню? Нет, слишком просто. Удерживая собак, которым очень хотелось присоединиться к девочкам, попросила:
– Говорите же, я слушаю.
– Это сложно. – Она отвернулась и, тоже наблюдая за девочками, тихо, почти шепотом, призналась: – Маргарита моя дочь.
Я едва собак не спустила. Вот бы они устроили тут день собачьих следов мороженого по всему кафе! Я бы два дня отмывала… ну, если бы Лев помог, как в торговом центре, то один день. Но… Я сжала челюсти до ноющей боли: о чем я думаю?! Да о чем угодно, лишь бы отвлечь себя от ужасающей правды.
Потому что сейчас я поняла, почему меня уволили. Да и зачем Лаврентьеву простушка-студентка, когда у его дочери такая красивая мама?! А утром тогда что было? Хотел развести на прощальный поцелуй, чтобы подогреть свое эго? Какая разница? Но это больно, очень больно. Так тебе, Корнеева! Не будешь влюбляться в красивых и богатых.
– Я поняла. – Слова давались с трудом.
Больше я вымолвить не смогла, и так едва сдерживала слезы. Лев, как всегда, рубил с плеча, а его зам со свойственной ему тактичностью подстроил «случайное» свидание. Павел знал, что я влюблена в его босса, и явно хотел предупредить меня, чтобы не наделала глупостей. Я вцепилась в поводки, словно в спасительные соломинки: теперь не я удерживала собак, а они меня.
– У нас с ее папой сложные отношения, – так же тихо продолжила женщина. Я едва сдержала смешок: не знаю никого, с кем бы у Лаврентьева были простые отношения. – Он постоянно работал, не обращал на меня внимания. Даже когда я поехала рожать, лишь накричал по телефону. Роды прошли… с осложнением. Лечение мне предложили только в зарубежной клинике. Для этого нужны были большие деньги, и Лев предложил оплатить операцию. Взамен потребовал отказ от ребенка. Я подписала.