Врач сказал, что удивительно, как ребенок выжил и не получил врожденных пороков при таком-то отношении. Семя, как соринка, попало в лоно тщательно предохранявшейся Светы и упрямо обросло тысячей защитных слоев. Жемчужина родилась и выжила! Его милая доченька. Такая малюсенькая, а такая сильная! Сильнее всех взрослых и духом, и телом.
Лев улыбнулся: на душе стало чуточку светлее. Поэтому он назвал дочку Маргаритой. И она стала светом в его жизни, единственной женщиной, которой он верил, которую обожал…
Улыбка растаяла, стакан лопнул в сжавшейся ладони, обагрив пальцы виски, смешанным с кровью. Боль привела Льва в себя. Десять дней. Надо выдержать это исчадие ада десять дней! И больше он никогда не увидит ее.
– Привет, милый.
Звук ненавистного голоса заставил вздрогнуть, но мужчина не обернулся. Он знал, что Света стоит у двери, наверняка на ней умопомрачительно красивое и ужасно дорогое белье. Надеялся, что женщина хотя бы накинула халатик, но проверять не хотелось. Он молча взял салфетки и, вытерев кровь с ладони, внимательно осмотрел царапины: вроде ничего страшного. В больницу ехать не придется, достаточно аптечки, что спрятана на кухне. Вспомнил, как Люба прилепляла к его ранке пластырь, и сердце болезненно сжалось, а губ коснулась улыбка.
– Рад меня видеть? – тут же спросила Света.
– Рад, что один день из десяти прошел, – холодно ответил Лев и прошел мимо нее.
Хвала небу, Света была в халате, если эту полупрозрачную тряпочку можно так назвать. Зря женщина старалась его соблазнить – ее хищная красота давно стала для него мощнее брома. Даже мысль о бывшей убивала возбуждение на корню.
Лев спустился на кухню, зная, что бывшая следует за ним по пятам, но никак не реагировал на нее. Достал аптечку и быстро обработал ранки. Света обняла его со спины и, прижавшись пышной грудью, томно спросила:
– Скучал по мне?
– Нисколько.
Лев поневоле сравнивал женщин. Хищную сладкоголосую гарпию, которая и бровью не повела, глядя на его израненную ладонь, и дерзкую, но заботливую няню, которая тут же устремилась на помощь.
Лаврентьев вырвался из объятий и спокойно убрал аптечку в шкаф. Обернулся к Свете.
– Что тебе на самом деле нужно? Зачем ты вернулась?
– Я же сказала, – качая бедрами, приблизилась она и, рисуя на груди Льва круги, взмахнула длинными ресницами. – Ты!
– На мясо или в рабы? – приподнял брови Лев.
– Шутишь, – вздохнула Света, и мужчина ухмыльнулся: нет, он не шутил. А бывшая прильнула и промурлыкала: – Пойдем в постельку, я покажу тебе зачем…
– Не хочу, – отстранился Лаврентьев.