– Больно? А так? – Улыбнулся: – Просто растяжение. Вам повезло. Но лучше принять меры.
Поднялся и подмигнул Маргарите, которая с любопытством посматривала на них, потянулся к скрытому ящику, где хранилась аптечка. Чтобы достать ее, пришлось почти лечь на Любу. Когда Лаврентьев с коробкой в руке потянулся обратно, он взглядом встретился с няней и замер. Она прошептала:
– Вы меня раздавите.
– К сожалению, вы очень крепкий орешек, – тоже шепотом ответил ей Лев, едва не касаясь своими губами ее. Он ощущал дыхание девушки на своей выбритой коже лица, вдыхал ее цветочный аромат и медленно погружался в облако, где были только он и Люба…
– Папа, ты заснул?
Мужчина вздрогнул, услышав звонкий голосок Маргариты, и поспешно выбрался из машины. Няня, прочищая горло, неловко оправила платье. Лаврентьев, бинтуя ее голеностоп, улыбался: он ведь почти поцеловал Любу, а она и не собиралась его отталкивать. И думать об этом было приятно. Может, в этот раз он ошибается? Эта девушка не из тех, кому нужны деньги. Возможно, ее интересует он сам? Но как же тогда тайное свидание с Павлом?
Улыбка растаяла, Лев парой резких движений завязал узел и, приподняв колени няни, повернул ее так, чтобы ноги были в автомобиле. Как раз подъехал эвакуатор, и Лаврентьев занялся оформлением машины. Люба все же вышла, да и Маргариту внутри не удержишь, когда тут так интересно. Они увлеченно играли в «день жесткого диска», все жесткое и круглое подвергалось опасности быть оторванным и изъятым.
Лаврентьев поспешил утянуть дочь и няню к подъехавшему такси. Усаживая их, поймал себя на мысли, что совершенно не думает о работе, хотя в другое время уже с ума бы сошел: сотовый разряжен, Павла на месте нет, что творится в фирме – один черт знает. Но сейчас ему было на это наплевать, потому что в семье «день жесткого диска»!
Я нервно посматривала на часы и все сильнее переживала за свой диплом. Ну вот надо же было именно сегодня Лаврентьеву потащить нас собой! Нет, в любой другой день я бы обрадовалась, что Лев Сергеевич проявляет к дочке столько внимания, но почему именно сегодня? Меня точно прокляли. И не позвонить самой – новый номер Толика я сразу не запомнила, а бумажка с записью осталась в доме Лаврентьевых, – и если друг будет звонить, я не узнаю об этом. И это сейчас, когда появилась надежда? Я готова была выть от отчаяния.
Но все равно держалась и даже улыбалась… до той самой минуты, когда сломался каблук. Я уже готова была разрыдаться, и лишь присутствие девочки, которую моя истерика могла напугать, останавливала меня от искушения устроить наводнение. Но мало было судьбе, она еще решила поглумиться надо мной, добавив новых искушений!