— Я знаю, как и то, что жен вам выбирали наместники.
— Кроме вас.
— И еще двух леди, — я кивнула.
Вот ведь, а все так хорошо начиналось: серенада, сердечные откровения, и ложка дегтя… Закон подлости во всей красе.
— Научите, — вдруг тихо попросил принц. — Научите меня любить так, как умеете вы. Я готов максимально раскрыться.
“И этот туда же!” — мысленно фыркнула я.
Научите его любить. Да где ж такому учат? Чувства или есть, или их нет. Интересно, принц мужик умный, может он параллель провел с моих слов, когда я просила больше времени вместе проводить и сделал вывод, что здоровые дети рождаются в любви? Так-то вывод верный…
Щеки мягко коснулись пальцы мужа. Он осторожно, но настойчиво заставил меня посмотреть на него.
— Я готов быть искренним, настоящим, но… Хотите ли вы этого, Сабина?
Сиреневый омут его глаз был не просто притягательным, но и желанным. Так на меня даже Юра никогда не смотрел. Этот видел во мне надежду, а тот считал, что ему еще и должны, желательно доплатить за наш с ним союз и все-все простить.
— Вы еще чувствуете меня? Или связь работает только во время сильных эмоций?
— Всегда. Она работает всегда, пока…
Договаривать не имело смысла. Что ж…
— Покроется небо пылинками звёзд.
И выгнутся ветви упруго
Тебя я услышу за тысячу вёрст:
Мы — эхо, мы — эхо,
Мы долгое эхо друг друга[1].
Почему я решилась спеть песню? Потому что она как нельзя лучше подходила к ситуации. Принц подарил мне чарующую мелодию, я ему слова о том, как может быть и как можно использовать то, что дал ему брачный ритуал. А заодно показала, что и я могу раскрываться. Он ведь боялся петь? Значит, высоко оценит мой порыв.
У Сабины был не такой сильный голос как у Анны Герман, но мурашки на руках мужа вызвать сумел. Я пела, глядя в глаза высочества, а видела родную Землю и то, как кружилась под эту песню с Юрой на нашей свадьбе. В какой-то момент горечь от несбывшихся надежд захлестнула меня, кинула в водоворот прошлого, но не затянула. Не затянула, потому что принц почувствовал перемену и нежно сжал мою ладонь, а затем и обнял, делясь своим теплом. Я немного запнулась на последнем куплете, но все же спела и его. И пусть я не верила, что в нашем случае будет именно такая любовь — вечная, но мечтать-то о такой любви не запрещено?
С минуту после того, как я закончила, принц молчал, а затем прошептал мне на ухо:
— Данерт. Меня зовут Данерт.
— Бонд. Джеймс Бонд[2], — пробормотала я.
— Что?!
“Ой дуура!”
— Данерт, — протянула я, улыбнувшись. — Очень красивое имя. Благодарю за оказанное доверие.
Что я еще должна была сказать? Правда, я так и не поняла, почему муж нахмурился, да еще выжидательно уставился на меня.