— Санька написал тебе письмо на электронную почту, — ответил Антон. — Ты не ответила.
— У меня почту взломали. Я какое-то время её восстанавливала, а потом пришлось новую завести. Это после выпускного случилось, — ответила Констанция.
— Было два письма бумажных. Одно по твоему адресу в Москве. Другое уже сюда.
— Не было.
— Я сам подумал, что могло затеряться письмо. Думал, произошла череда случайностей. Ещё два письма улетели под Новый год. И всё без толку. Санька смотрел по социальным сетям. У тебя там были фотки на катке. Потом из театра.
— Мама меня пыталась расшевелить. Вытащила в театр. А на катке… Я один раз с девчонками ходила, но веселья не было.
— Я подумал, что ты живёшь нормально. Просто решила меня молча слить. Без объяснений. Я и сам должен был это понять, что нам не по пути. Правда хотел потом к тебе приехать и всё объяснить. Так, чтоб ты меня поняла. А приехал, как в дурной песни, к свадьбе. Зачем портить такое торжество своим появлением?
— Антон, ты дурак. Зачем было сомневаться? Зачем было стоять в стороне? Всего этого могло бы и не быть. Ты это понимаешь? Этих бессонных ночей, слёз, чувства вины! Этого могло бы не быть.
— И в чём ты себя чувствовала виноватой?
— В том что тебя не уберегла. Что ты глупостей натворил. В том что пыталась жить без тебя.
— Даже не представляю как бы ты меня уберегла, — смотря на белый потолок, под которым жужжала муха, спросил Антон.
— Не знаю. Но будь я рядом, то ничего бы плохого не случилось.
— Твоя самоуверенность порой убивает, — усмехнулся Антон.
— Это только в отношение тебя. По жизни совсем печально, — ответила Констанция.
Она переплела свои пальцы с его. Рядом работал ноутбук, по которому шёл фильм. Хороший фильм, но они его не слушали. Антон ждал этого вопроса. Констанция его не задавала. Боялась разочароваться? Возможно. Принцы бандитами быть не могут. Но и жить в хрустальном замке это не дело. Рано или поздно кто-то кинет камень и замок разрушится на мелкие стёклышки. Если строить замок, то из камня, который выдержит любую бурю, а для этого надо быть честным перед собой и ей. Но рассказать ей всё не получалось. Они лежали вместе, как когда-то давно. В новогоднюю ночь. Тогда она так же его обнимала. Дышала ему в грудь, доверяя своё сердце. Он тогда не верил. А сейчас? Разве можно кого-то любить настолько, чтоб не забывать годами? Но её он помнил. Всё это время он думал о ней. Значит это и есть то чувство, которое так любят поэты воспевать?
— Он не понял меня. Мама заболела. Понадобились деньги. Я тогда квартиру в Москве продала. Потом на реабилитацию понадобились ещё деньги. Пришлось продать квартиру здесь. Осталась только эта квартира. Юра этого не понимал. Мы с ним тогда поругались. Он говорил, что не надо тратить такие деньги на человека, которому уже шестьдесят лет. Сказал, что она всё равно скоро на том свете будет. А эти деньги можно потратить на суррогатную мать, которая родит ему детей. И это должна оплатить я, ведь это из-за меня он не может осуществить мечту. Мол, я дефектная.