Опять молчание. Как ни странно, но молчание не давило. Где-то забрехала собака. Ответом ей был автомобильный гудок. Кто-то жарил шашлыки. Тянуло дымом и жареным мясом.
— Я уже и забыла как это никуда не спешить, — ответила Зина. — Вот так сидеть и смотреть на мир, что словно остановился. Все вокруг куда-то бегут, бегут и не могут остановиться. Раньше была такая игрушка, юла. Ее заводишь, и она начинает кружиться. У юлы были разноцветные полоски и от этого казалось, что она, как девчонка, кружится в разноцветной юбке. А у подруги была юла в виде карусели с белыми лошадьми. И когда ее заводили, то лошади скакали по кругу. Настоящая миниатюрная карусель, которая могла увести в сказочные дали. Раньше я так думала и завидовала подруги. Потом сама оказалась в такой карусели. Бегаю по кругу, куда-то стремлюсь. Толку от этого никакого нет.
— А я никуда не стремлюсь. Зачем?
— Это не дело. Нам с тобой надо найти золотую середину. Мне замедлится, а тебе пинка отвесить, чтоб разогнать, — ее слова вызвали смех.
— Тебя как звать?
— Зина.
— Архип. Ну вот, опять смех, — он не обиделся. Понимающе улыбнулся.
— Извини, — выставляя вперед ладонь, сказала Зина. — В честь кого тебя так приложили?
— Прадеда.
— Мне тоже досталось. Так что понимаю.
— Зинаида, Зина. Еще не плохо звучит, если не вспоминать «резиновую Зину», которую купили в магазине.
— Вот-вот. А тебя Хипом друзья кличат.
— Друзья Хипом, мать Ариком. По мне Хип лучше звучит.
— Брутальнее. Хип-хоп и все такое.
— Типа того.
— А я как была Зиной, так и осталась.
— Это плохо?
— Не знаю, — она задумалась. Опять ушла в воспоминания.
— Ты так и будешь здесь сидеть и мерзнуть?
— Я вроде не мерзну. Не так уж и холодно. Раньше здесь было шумно. Кто-то заходил, кто-то выходил. Было много людей.
— А теперь остались лишь те, кому некуда деваться, — ответил Хип.
— Может это не так и плохо? Этот город — он как дерево.
А мы листья и ветки. Пока будут живы корни, будут появляться новые ветки, то есть семьи. Будут ветки, значит, появятся листья. Это уже дети. Листья улетают, но пока целы ветки и корни, то жизнь будет продолжаться. Разве это плохо?
— Хорошо листьям. Они могут лететь. Что-то увидеть, что-то узнать. А может им улыбнется удача и они окажутся в букете какой-нибудь девчонки и еще долго простоят в вазочке. Или их засушат между страничек книги. Это намного лучше, чем терпеть перепады погоды веткам и корням.
— Какой ты умный, — поджала губы Зина.
— Просто продолжил твою мысль. Здесь нет ничего такого, — пожал плечами Хип.
— Тогда я продолжу твою мысль. Ты рассматриваешь только положительные моменты, где листья оказались в тепле и продолжили жизнь, пусть в виде букета или гербария. Но сколько листьев оказываются в кучах, которые сгребает дворник! Ты про них забываешь. Да, мы сами выбираем кем становиться, листьями там или ветками. А может и корнями. Но это не значит, что сделав выбор, то надо завидовать другим.