Кристина, в принципе, делала верную ставку — я сама Юре жаловаться не побегу. Вероятно, она сразу рассчитывала выехать вперед компании и выпустить меня до его появления. Герман, само собой, тоже не побежит. Так Раевский и останется вне наших боев, как обычно. Просить его дополнительной защиты мне казалось уже слабостью. А слабой быть надоело — тем более теперь, когда я открыла самую страшную тайну Германа. Юра и так сделал для меня невозможное, незачем его и к драке лопатками в песочнице привлекать.
Юра по приезде сказал:
— Мне очень жаль, что ты решила не ехать. Лично мне было очень интересно, как воспримет тебя мама.
— Мне тоже жаль, — только и ответила я.
И как-то надолго наступило перемирие. То ли Кристина боялась, что перегнула, и решила пока дальше не гнуть, то ли ярких идей больше ни у кого не возникло, но меня практически не донимали — так, подколками только, когда Раевского рядом не было.
И вот, когда я уже совсем расслабилась, в нашу песочницу с огромной лопатищей шагнуло главное чудище с фамилией как у минотавра. Герман будто бы долго размышлял, стоит ли другу рассказывать о своих подозрениях на мой счет, а потом решил взять дело в свои руки.
Я даже не услышала, как он приближается, когда возвращалась после очередной смены в свою комнату. Сегодня все девочки решили в город сгонять, по магазинам пробежаться, меня и не думали приглашать с собой. И тут на меня в безлюдном коридоре набросилось сзади и прижало к себе. Я взвилась, зашипела и, получив свободу, отлетела на несколько метров, разворачиваясь к обидчику прямо в воздухе.
— Спятил?! — заорала я на Германа.
— Вот! Фобия! — так же точно заорал и он на меня.
— Да я от тебя в любом случае бы шарахнулась!
— Так ты не знала, что это я! Ты должна была подумать, что это Юрка!
— Ну да! Как будто у Юрки тоже проблемы с мозгом!
Он замер в метре от меня и неожиданно заговорил спокойнее:
— А у меня, может, душа с тех пор болит. Я обещал, что не буду тебя доставать и критиковать его выбор, но делать-то что? Это ж друг. Лучший! Как стоять в стороне, пока он к тебе, болезной, всё сильнее привязывается?
— Не пробовал хоть раз в жизни ничего не делать?
— Не пробовал, — честно сознался он. — Давай я тебя обниму. Если пять минут выдержишь, тогда я буду спать спокойно.
Мне стало смешно — он выглядел таким сердитым и серьезным, хоть и молол какую-то чушь.