Звонок. Очнувшись, я укоризненно поглядела на телефон: отвлекаешь от таких важных мыслей! — но все же взяла трубку. Сказала лениво:
— Алло-о?
— Добрый вечер, Наташа.
Встрепенувшись, как старый боевой конь, я села на диване.
— Добрый вечер, Глеб Ана…
— Глеб.
— Глеб…
— Ну и как же так? — укоризненно сказал он. — Мы же с вами договаривались! Не умеете держать слово?
— Да мы с ним… — промямлила я беспомощно. — Мы с ним давно должны были встретиться… понимаете, неудобно было отказываться… А вы откуда знаете? Вы что, следили за мной?!
Он с удовольствием засмеялся:
— Как вас, оказывается, легко поймать! Сказал наобум — и попал в точку. И как свидание?
— Да никак!
— А что так?
Я подумала. Пожаловалась:
— Мужик нынче пошел ленивый — сам ухаживать не любит, а вот наоборот…
— Это точно! — охотно поддакнул Глеб. — А как вы хотите, чтобы за вами ухаживали?
Я растерялась.
— Ну… как обычно.
— А, цветы-конфеты-рестораны?
— Можно, конечно, еще и бриллианты, но в последнее время что-то никто не дарит…
— И не скучно?
— Нет! — твердо сказала я. — Мужчинам, может, и скучно, а нам — нет! Так женщина чувствует, что ее любят, что ее ценят…
— А иначе вы, конечно, не почувствуете? А вы бриллианты любите?
Я задумалась.
— Заочно. Я вообще многое заочно люблю. Очно как-то не получается.
— А что вы любите очно? Кроме шоколадных конфет, конечно.
— Спать, — не задумываясь, отозвалась я.
— Это вы к тому, что уже поздно?
— Нет! — испугалась я. Я обнаружила, что когда Глеб находится от меня вдали, я чувствую себя гораздо свободнее.
— Итак — есть, спать?..
— Собак и кошек. Некоторых людей. Мужское внимание. Солнце. Старые фильмы…
— Неужели и фильмы? — я услышала, что Глеб улыбается. — Какое совпадение!
Я поджала под себя ноги. Сказала осторожно:
— Я вообще-то долго еще могу перечислять…
— А я никуда и не тороплюсь.
— Вам, наверное, сейчас скучно?
— Скучно. Без вас.
Сердце мое екнуло. Ну нет, знаем мы эти фразы!
— Я тут сейчас походил по квартире — подумал, может, вы что-то оставили…
— Как обычно, — подсказала я.
— Ну да. Был бы повод приехать.
У меня пропал дар речи. Глеб позвал встревожено:
— Наташа! Вы еще здесь?
— Тут, — я кашлянула. — Приехать… мне к вам? Или вам ко мне?
— Как хотите, — серьезно сказал Глеб.
Так. Доболтались. Я молчала — так тупо, так увесисто, так кирпично-каменно, что никакая шутка, никакая легкая фраза типа "Ну и приезжайте!" не могла пробиться сквозь толщу этого мощного молчания. Глеб это понял. Сказал осторожно:
— Наташа?
Да, хотела сказать я. Да, только я впала в свой любимый детский ступор: в юном возрасте была я жутко застенчива, и стоило понравившемуся мне парню как-то проявить внимание, как я каменела, немела, и даже, кажется, переставала дышать… С тех пор меня клинит куда как редко. Хотя и метко.