— Всенепременно, ваше высочество. Прошу меня простить, мне что-то дурно, — Леката поклонилась и бодрым шагом направилась на выход.
Максис схватил ее за руку, но Леката высвободилась и, прошипев ему что-то, отдаленно напоминающее «лапы убери», вышла за дверь. Наместник хотел догнать супругу, но Изотий остановил его, зазывая в отдельный кабинет для разговора.
— Ты знал? — первое, что спросил Максис, едва дверь закрылась, и они с Изотием остались одни.
— Она отдала прошение сразу после подписания контракта, я, когда прочел, чуть дар речи не потерял, — поведал принц, разглаживая руками разложенные на столе карты подвластной собеседнику местности. — Отец ждал Лекату в следующем году, когда ей можно будет затребовать наследство, а она нарисовалась сейчас. Не сказал сразу, боялся, ты спугнешь нашу птичку. А у нее было десять дней, отпущенных гильдией на расторжение контракта без неустоек. Сбежала бы снова. Пришлось положиться на пари, — похлопал наместника по плечу и ухмыльнулся. — Старый павиан, еще можешь растрясти курятник, когда нужно…
— Да… — Максис покачал головой. — Что с ней делать теперь?
Знал, что когда-нибудь его супруга, дочь Элиора Сотхаса, опаснейшего врага короны, появится на горизонте. Догадывался, что должен будет сотворить… Но сейчас, когда настало время действовать, отчего-то засомневался.
— Пока ничего, — махнул рукой Изотий. — Займи жену работой, домом, собой, наконец. Хочешь, совсем не выпускай на улицу, лишь бы ее не нашли сторонники Элиора. Думаю, дочь Сотхаса многие поддержат, поэтому чем дальше она от политики, тем лучше. Все ясно?
— Как день, — бодро отрапортовал Максис.
— Отлично! — констатировал принц. — А теперь к делу, — кивнул в сторону карты: — Покажи, где ты видел тварей.
Наместник склонился над столом. О жене будет думать потом, сейчас есть дела поважнее.
Леката почти бегом выскочила из ратуши. Остановилась отдышаться только на крыльце, хвала вратам, за ней никто не последовал. Хотелось разреветься, но прилюдно разнюниваться не пристало, и она послушно дождалась своей кареты. Кучер открыл дверцу, Леката шагнула и промахнулась ногой мимо ступеньки. Упала бы, но слуга подхватил ее под руку. Она неловко улыбнулась и, пробормотав: «Все хорошо», со второй попытки одолела ступеньки. Руки тряслись, тело от волнения било мелкой дрожью. В карете оказалось холодно, душно и просто невыносимо.
Лаката забилась в угол и мученически прикрыла глаза. С разводом все, конечно, закончилось хуже некуда, но зато прояснилось, как поступить с ребенком в случае беременности. Даже если ей, Лекате, придется сдохнуть от отвара знахарки вместе с плодом, это будет лучше, чем подарить мужу свое состояние, а королю дать надежду на вечное процветание. Обойдутся. Правление Русовуса ничего хорошего ее семье не принесло, чего ради дочь Элиора Сотхаса должно заботить будущее Земель Привратников?