– Хватит! – громко крикнула я. – Прекратите! Пожалуйста! – почти умоляла уже я.
Бэзил встал сам и помог матери подняться. С обожанием глядя на меня, они были готовы продолжить излияния любви.
– Бэзил, простого человеческого спасибо мне будет достаточно.
– Спасибо! – низко поклонился он мне. – Я…
– Бэзил, – покачала я головой, – просто спасибо.
– Спасибо! – искренне проговорил он.
– Спасибо, госпожа! – проплакала старушка.
– Будьте здоровы! – я погладила ее по плечу, изгоняя проблемы в суставах. Ее я вылечила также, как и меня в первый день моего пребывания в этом мире.
И я вышла на улицу. Там меня ждало не менее пятидесяти человек, от мала до велика. Рядом прыгали и лаяли собаки, мяукали кошки, прочая дворовая живность ходила рядом. Я, не торопясь, ходила между людьми и отпускала домой тех, кто был здоров. Конечно, они не уходили, но стояли в сторонке. Но ничего интересного, никакого светопредставления они не видели – я просто прикладывала руку ко лбу зараженного и исцеляла его. Таких было всего с десяток, и болезнь только проявляла себя. Закончив, я отпустила всех по домам.
– Это все? – кто-то спросил меня.
– Да, – кивнула я. – Тех, у кого болезнь только начиналась, я вылечила.
– Чего от дел было отвлекать, – недобро буркнул один из здоровых.
– Так не проблема – я могу все вернуть обратно, – резко отбрила я умника. – И через две недели вы сляжете все. Кто-то даже умрет, – я подняла руку, готовясь колдовать. – Ну так что?
– Не надо, – буркну он. – Погорячился, с кем не бывает.
– С тем, кто сначала думает, а только потом говорит, – резко ответила я. – Если не умеешь, то молчи.
Народ кое-где захихикал. Я повернулась к дому Бэзила. Народ начал расходиться.
– Госпожа! – окликнули меня. – Госпожа, умоляю, помогите!
Я повернулась. Ко мне бежала женщина средних лет.
– Госпожа, помогите моему сыну! Он умирает!
– Что с ним? – нахмурилась я.
– Так то же, что и с Мией, – всплеснула она руками.
– Митроха зовут? – спросила я.
– Да, – кивнула она.
– А почему его не было среди здесь присутствующих?
– Так бредит он, лежит весь в огне.
– Скорее! – поторопила я ее, костеря себя, что не подумала спросить о мальчонке.
Войдя в точно такой же бедный дом, я увидела на лавке мальчика, бледного, как полотно. Он и правда угасал. Я еле сдержала слезы. Сев рядом с ним на пол, я вновь принялась за работу. Здесь был более сложный случай – болезнь въелась намного сильнее. Однако, я смогла справиться. Видя, какие узлы явно выбиваются из рисунка, делая его неровным и резко контрастирующим по цвету, я на них воздействовала больше. Когда я закончила, то ноги у меня дрожали. Я сильно вымоталась. Облокотившись об эту самую лавку, я устало закрыла глаза. Очень хотелось спать. Открыв глаза спустя какое-то время, я увидела мать Митрохи, которая держала нечто в руке.