Воцарилось недолгое молчание. Лисса налила себе травяной отвар из смешной глиняной посудины с носиком, села напротив и принялась пить, задумчиво разглядывая Уннар-заша.
— Мне сказали, что ты ничего не должен вынести отсюда. Никаких воспоминаний, — наконец неохотно сказала она, — к сожалению, я не могу их стереть. И не могу тебя отпустить, чтобы ты разболтал всем о том, кто такие визары и как живут.
— Ты меня убьешь после того, как мы найдем твою дочь?
Лисса не ответила. Затем спросила:
— Ты так спокоен. Больше не бросаешься за ножом. Ты готов смириться с тем, что я тебя убью в итоге?
Уннар-заш пожал плечами.
— Меня уже убивали единожды. Это не так уж и страшно.
— И у тебя нет никого, кто будет о тебе горевать, так? — в светлых глазах женщины стыл лед.
— Нет. Владыка Зу-Ханн, возможно, иногда вспоминает обо мне, но вряд ли он огорчится, если я отправлюсь в полночные чертоги.
— Ты был близок к Владыке? — в равнодушном голосе Лиссы скользнуло нечто похожее на удивление.
— Я был его единокровным братом по отцу. Мой отец правил империей, но слишком рано отправился в подземные чертоги. Мать умерла еще раньше.
— Твое место должно быть рядом с правителем. Но вместо этого ты шлялся по окраине империи. Почему?
— Я изгнанник, Уннар-заш. Если ты немного знакома с нашими именами, то понимаешь, о чем я.
— Полагаю, что ты теперь скорее просто свободный человек, Уннар. До самой смерти ты больше ничего не должен своему Владыке.
Он смутился. Оказывается, Лисса не только превосходно владела наречием Зу-Ханн, составляя новое имя в соответствии с придаваемым ему смыслом, но и была знакома с их традициями.
— Тебе не нравится новое имя? — вкрадчиво поинтересовалась женщина, — ты мой пленник, и, в соответствии с вашими же обычаями, я могу именовать тебя, как вздумается.
Нет, разумеется, стать просто Уннаром было прекрасно. Если перестать быть Уннар-зашем, то, возможно, и духи взглянут на него более благосклонно?
— Мне… надо привыкнуть, — нерешительно пробормотал он. И добавил, еще тише, — спасибо.
- Не за что, — холодно обронила Лисса.
Она поднялась, чтобы взять смешную посудину, которую именовала «чайником», но в этот миг в дверь постучали.
— Иди к себе, — приказала Лисса, — не надо, чтобы тебя вот так видели. Для всех я держу тебя в подвале и периодически пытаю для собственного удовольствия.
Уннар-заш… нет, теперь свободный человек Уннар поспешно встал, задвинул табурет и скользнул к себе. Правда, он не смог побороть искушение, и так и остался стоять за дверью, бессовестно подслушивая.
Незваный гость тяжело прошелся по кухне и опустился на табурет. Раздался холодный голос Лиссы.