* * *
— Что я наделал, что я наделал, — бепрестанно бормотал Ним, вцепившись руками в волосы. Он сидел, скрючившись, в углу крошечной камеры, куда их заперли — в результате Риону оставалось только стоять напротив. Со своего места он мог видеть розоватые в свете электрических фонарей ярусы пещеры и всклокоченную золотистую макушку Нима. Под потолком их узилища тоже висел старинный светодиодный светильник, и белый свет стекал по гладкой известняковой стенке.
— Что я наделал, — в отчаянии повторил Ним, затем взглянул на Риона почти с ненавистью, — надо было тебя убить… еще там, в степи, когда ты валялся без сознания.
— Что ж не убил, — равнодушно заметил Рион, — теперь уже поздно.
— Почему ты не согласился стать рабом?
— А почему ты вздумал заступиться за меня? Молчал бы себе, и сидел бы сейчас не здесь… а где-нибудь… там.
— Не знаю, — Ним пожал плечами, — мне показалось, что старейшины неправы.
— Тебе не показалось. Три выживших из ума старика действительно не правы, не знают, от чего отказывались.
— Толку-то, — буркнул Ним, — теперь нас убьют.
— Не убьют, а отдадут вашему богу горы, — поправил Рион.
Ним поднял на него покрасневшие глаза — парень успел всплакнуть, сидя в своем углу.
— Значит, он нас убьет, — просипел он, — тебе, может, и все равно… А у меня здесь жена… ребенка ждет. Почему ты не согласился?.. Ну почему?
Рион переступил с ноги на ногу, посмотрел в оконце на панораму пещеры.
Спросил тихо:
— Хочешь знать? В самом деле?
Ним кивнул, и его голова поникла, уткнулся лбом в колени.
— Как, по-твоему, я появился на свет? — голос Риона упал до шепота.
— Ну, как… Как все.
— Как все здесь? Нет, увы. Пожалуй, тебе интересно будет услышать, что мне всего-то три года, Ним. Меня сделали таким, каким я есть сейчас, я сошел с конвейера, и целью моего существования было служить людям. Я уже был рабом там, за стеной радуг, как вы ее зовете.
Глаза Нима расширились.
— Врешь! Такого не бывает. Людей не делают так, как ты говоришь.
— Вы сидите тут у себя в горах, грабите соседей, и вам даже в голову не приходит, что можно жить по-другому, — вкрадчиво произнес Рион, — а там, откуда я… родом, все возможно. Возможно умереть и ожить снова в другом теле, возможно продлевать свое существование так долго, пока не надоест. Женщина с телом юной девушки может насчитывать сотни лет жизни. Любой больной орган может быть заменен, а можно просто сделать себе новое тело… И я был сделан там, продан в один хороший дом одной хорошей хозяйке. Но даже для этой хорошей, в общем-то, хозяйки, я не был человеком. Однажды я спас ее, а она меня в награду избила и оставила истекать кровью… Именно поэтому я больше никогда — слышишь? — никогда не буду рабом.