Лисса резко повернулась, и Уннар всей кожей вдруг ощутил ее ярость. Это было… как покалывание тонкими иголочками, не слишком болезненно, но угрожающе. Глаза Лиссы обратились в лед, лицо сделалось белым как снег.
— Я все равно должна поговорить с ней, — прошептала она, — если ее решением будет остаться в этой вонючей дыре, то… Я не буду ее заставлять. Но мне нужно ее увидеть, понимаешь?!! Забвение, да что я с тобой разговариваю? Ведь у тебя никогда не было детей, и тебе не понять, что я чувствую!
— У меня были дети, — устало возразил Уннар, — трое. Все они умерли, не пережив первый год жизни.
На душе стало совсем погано, и он ушел вниз, в обеденный зал, оставив Лиссу одну. Там он заказал вина. Хозяин постоялого двора больше не подходил к нему, осторожно поглядывая из кухни.
* * *
Ночь выдалась лунной и душной. Они вышли из «Черепа норника» и двинулись в сторону «Глубокой норы», еще дальше от «золотого пояса» в сторону городских стен. Ночной город дышал и шелестел тенями; в черных проемах меж крыш виднелось бархатно-черное небо с брызгами звезд. Все двигалось, поскрипывало, шипело, вскрикивало тревожно — с наступлением ночи Иллерон начинал жить той жизнью, которой опасаются добропорядочные горожане. Пару раз Уннар чувствовал на себе недобрые взгляды — но напасть никто так и не решился. Вид наемника в доспехе и с оружием остужал самые горячие головы.
Шли молча, потому что после событий дня говорить было не о чем. Лисса как будто отдалилась, отгородилась стеной, сосредоточенно думала о чем-то своем. Уннар пытался пережить то, что солгал именем Двенадцати, и теперь самые страшные муки ожидали его до смерти и после. В конце концов, он решил больше не думать об этом. Уж лучше размышлять о том, как он будет убивать Дей-шана.
«Глубокая нора» была дешевой ночлежкой, куда не гнушались хаживать самые отъявленные подонки. Уннар даже немного удивился тому, отчего Дей-шан отправился именно сюда, да еще с такими деньгами. Впрочем, полученное от Мер-даланна золото он мог припрятать в другом месте, а здесь отсиживаться на тот случай, если удачливого продавца будут разыскивать люди определенного сорта.
— Мы пришли, — шепотом сообщил он Лиссе, указывая на облезлые глинобитные стены.
— Хорошо, — она легонько коснулась его локтя и тут же отдернула руку, — иди. Выведи его наружу. Я подожду там, — и она указала в темный проулок.
— Я не хочу, чтобы на тебя напали.
— Не нападут. Я стану невидимой, — женщина улыбнулась, но при этом смотрела сквозь, думая о своем.
Она медленно попятилась, утопая в густой тени от ближайшего дома, и Уннар согласился с тем, что увидеть ее там стало почти невозможно.