— Проданная тобой женщина — моя единственная дочь, — донеслось до Уннара, — но, как я погляжу, ты любишь женщин. Почему бы нам тобой не развлечься?
Она подошла к Дей-шану совсем близко, опасно близко, и медленно взяла его лицо в руки. Уннар лишь успел заметить, как с тонких пальцев сорвались, сверкнув, едва различимые паутинки, и впились в голову мужчине, мгновенно затерявшись в волосах. Он хотел крикнуть, мол, осторожнее, Дей-шан опасен — но не успел. Потому что Лисса, грациозно изогнувшись, наклонилась и впилась в окровавленные губы предателя долгим страстным поцелуем.
— Тебе нравится? — прошелестела она спустя некоторое время, — ты любишь пугать женщин, а я — умею пугать мужчин. В этом мы просто идеально подходим друг другу, не находишь?
На миг воцарилась тишина. Вездесущий лунный свет осветил стоящего на коленях Дей-шана, его бледное, искаженное мукой лицо. И Уннар увидел, что губы Дей-шана медленно поползли вниз, повисли на тонком лоскуте кожи и киселем плюхнулись на землю.
— Нравится? — прошипела Лисса, — думаю, да.
И, развернувшись медленно пошла прочь.
А Уннар стоял — и не мог пошевелиться, все смотрел и смотрел, как вслед за губами вниз потекли щеки Дей-шана, обнажая мышцы, набрякли, как переспелый виноград, и вытекли глаза… Из разверстого рта не доносилось ни звука, хотя Уннар точно знал, что Дей-шан заходится в крике. Попятившись, Уннар отвел взгляд, потому что как раз в этот миг весь Дей-шан поплыл, оплавился точно воск, и с громким хлюпаньем осел на землю. В проулке стояла мертвая тишина.
Глубоко вдохнув, чтобы побороть внезапно накативший приступ тошноты, он поспешил за Лиссой. Нагнал ее через дом, и просто пошел рядом.
— Ты должен быть доволен, — с усмешкой сказала женщина, решительно шагая в темноту, — доволен, скажи?
— Я не знаю.
— Месть оказалась не так сладка, как того бы хотелось, — глухо проворчала Лисса, — теперь мы должны идти к… как его там?
— Мы пойдем к Мер-даланну, как только взойдет солнце.
— Отчего не сейчас? — Лисса остановилась и зло уставилась на него.
— Мер-даланн никого не примет ночью. Таков порядок, и мой брат не станет его нарушать.
Лисса только хмыкнула.
Эви было страшно. Ночь плыла над Иллероном, где-то поскрипывая половицами, где-то возносясь к небу тоскливым собачьим воем. Круг света от огонька масляной лампы трепетал на сквозняке, и оттого плясали угловатые тени на стене, ни дать, ни взять — духи Полночного царства, притаились, поджидают…
Прошло чуть больше суток с того момента, как Мер-даланн уехал в Хеттр, взяв с собой любимую наложницу. Эви, как первое доверенное лицо, осталась с пленником и, как распорядился Мер-даланн, в ее задачи входило выхаживать мужчину, а как только тот немного окрепнет, тайно перевезти его в Хеттр. Распоряжения дворцовой охране Мер-даланн тоже дал: они должны были содействовать Эви и подчиняться ее приказам.