— Умираю, — невнятно сообщил визар, с трудом ворочая языком, — вы ничего… не сделаете.
— Я буду ухаживать за вами, господин, — Эви изо всех сил старалась, чтобы голос звучал бодро, — я сейчас позову лекаря… Это лучший лекарь в Иллероне, клянусь Степью!
— Сначала покалечили… теперь лечите… — визар усмехнулся, — все… теперь… все.
— Нет-нет-нет, пожалуйста, господин! Вы должны быть сильным. Вы должны выздороветь!
Визар молча смотрел на нее, потом мягко улыбнулся.
— Ты… пусть ты будешь… последним, что я увижу.
Его глаза медленно закрылись, и визар, казалось, снова провалился в забытье. Только хриплое, редкое дыхание еще говорило о том, что он жив. Эви всхлипнула. Нет, все это невозможно и неправильно! Ведь она старалась, ухаживала за раненым. Обрабатывала рану от стрелы, мазала его вонючими мазями. И что ж теперь?!!
Она вдруг представила себе, как будет стоять перед Мер-даланном и рассказывать о последних часах пленника, и Мер-даланн, поджав губы, сухо скажет — иди, Эви. Я надеялся. Но ты подвела. Великая степь! Она не хочет и не будет выслушивать все это. Как только дыхание визара прервется… Эви покосилась на кинжал, лежащий на столике, рядом с мазями и компрессами. В любом случае боль не будет слишком долгой, а в Полночном царстве все здоровы и вечно молоды.
— Если бы вы, господин, выздоровели, то могли бы меня забрать к себе, — пробормотала Эви, понимая, что сейчас несет полную околесицу. Наверняка у этого визара есть женщины, к чему ему еще одна бестолковая рабыня?
Тогда Эви сделала последнее, что могла — села в кресло и заплакала.
* * *
Казалось, ночи не будет конца. Визар все еще дышал, но в сознание не приходил. Где-то неподалеку надсадно выла собака, Эви пыталась заткнуть уши, чтобы не слышать, мерила шагами комнату, моля Степь, чтобы все либо закончилось поскорее, либо наоборот, чтобы визар очнулся и пошел на поправку. Ей стало душно, и девушка, распахнув двери, шагнула в темный коридор. Шагнула — но тут же попятилась, потому что навстречу ей из темноты вылились двое. Эви набрала полную грудь воздуха, но вместо крика из горла змеей выползло сдавленное сипение.
— Не кричи, — поморщилась незнакомая Эви женщина, с ног до головы укутанная в черное, — мы тебе не сделаем ничего плохого.
У женщины было очень красивое бледное лицо и очень светлые глаза… как у пленника. Еще один визар? В самом сердце Иллерона?!! Взгляд Эви заполошно метнулся к мужчине, и ей стало еще страшнее — потому как перед ней стоял Уннар-заш, по которому Мер-даланн три дня назад облачался в траур.
— Я же тебя знаю, — произнес Уннар-заш, — ты — Эви, да? Ты меня должна помнить. Помнишь?