— Полегче, уважаемая Фатима, приберегите свой пыл для взрослых девушек, а это всё-таки ребёнок. Какие у неё могут быть женские болезни?
— Откуда мне знать? — огрызнулась лекарица, но с какой-то неохотой. — Делаю, что положено, мой господин. Ну и что, что ребёнок. Сами знаете, иногда спросом и такие пользуются, возись с ними потом…
— Фатима!
Лекарь взглянул строго поверх больших круглых стёклышек на носу — и баба сдулась. Бросила девчонке её же кафтанчик.
— Одевайся. И шагай к тем, — мотнула головой в сторону отобранных уже девственниц. — Пойдёшь со всеми в общий зал, там вас рассортируют по десяткам.
— Нет-нет, сперва ко мне, — вежливо, но непреклонно прервал лекарь. — Уважаемая, вы же видите, эта девочка напугана; к ней нужен особый подход. Я хотел бы переговорить с ней, успокоить, а уж потом решить, оставаться ли ей вместе с остальными наложницами, либо сперва подлечить. Она может нуждаться в моей помощи.
И почему-то бабища не возразила. Видать, не она была здесь самой главной. Да ещё поклонилась господину лекарю, словно признавая, что погорячилась недавно, и прося прощения.
Немолодой табиб лишь кивнул в ответ. Увлёк Ирис ближе к высокому зарешеченному окну, развернул к свету.
— Не бойся, дитя, я всего лишь хочу тебе помочь. Я видел, как ты, увы, разговариваешь, вернее — пытаешься говорить, и хочу понять причину твоего косноязычья. Открой-ка рот пошире, покажи горло… язык… Не закрывай… — Тёплые суховатые пальцы коснулись шеи, прощупали гортань, прошлись под нижней челюстью. — Скажи что-нибудь, только не волнуйся.
«Не волнуйся»? Когда там, во дворе, ещё не остыли те, с кем только вчера она играла в саду в догонялки? И их не слишком добрые матери? Да, они шпыняли её то и дело, но как страшно умерли! Эта кровь… Кровь…
Часто задышав, она лишь помотала головой. На глаза навернулись слёзы. Мэг, тенью замершая в сторонке, всхлипнула.
— Девочка моя, что же это? Неужто от страха?
Лекарь глянул на неё пристально — и покосился на суровую лекарицу. Та, удалившись за переносную ширму, шипела на плачущую девицу, прочие поскуливали в сторонке, кто белые как мел, кто с пылающими щеками. Никому не было дела до маленькой пленницы.
— Ты ведь раньше говорила нормально? — отчего-то шёпотом спросил старик. — Тс-с… Это не обязательно знать всем… Женщина Мэг, подойди-ка ближе, ответь за неё.
Ирис, отчаянно заморгав, кивнула. Нянюшка торопливо зашептала:
— Точно так, господин Аслан-бей… — и вдруг осеклась.
Они с лекарем обменялись долгими взглядами. Ирис вдруг показалось, что за большими круглыми очками дедушки-табиба промелькнуло… узнавание? Но вот он отвёл глаза и задумчиво огладил седую ухоженную бородку.