Султанша величественно кивнула:
— Я поняла тебя, уважаемый. — Щёлкнул и сложился в маленькой кисти с ногтями, спрятанными в длинные заострённые чехольчики, веер, каждая пластина которого была искусно вырезана из бивня элефанта. — Но у меня нет никакой охоты ждать, пока это немощное создание превратится во что-нибудь полезное. Я не садовник, который сажает черенок и наблюдает годами, как тот вырастает, цветёт и даёт, наконец, плоды. Мне нужна выгода здесь и сейчас. На что вообще годна эта девочка-ребёнок, как ты думаешь? Отправлять её на кухню, в помощь служанкам не хочется: испортит руки, да и кожу, а она у неё хороша, и будет ещё долго хороша даже без всяких притираний. Да, вижу, у неё прекрасные волосы… Хм… Глаза необычного цвета, как весенняя трава. Черты лица неправильны, но, похоже, с возрастом это придаст ей особое очарование. Однако мне сказали, она косноязычна? Эй ты, девочка! Скажи что-нибудь!
Как это частенько бывало при грубом к ней обращении, Ирис растерялась, вспыхнула, опустила глаза и… промолчала. Не потому, что не хотела ответить.
— Она не может, ханум, — пояснил лекарь. — Её сильно напугали в детстве, и теперь каждый раз, стоит ей разволноваться, спазм в горле не даёт говорить. Не тратьте драгоценное время, я полгода бился с этим изъяном — и всё впустую. На ложе повелителю она не годится. Она не сможет усладить его слух ни приятной беседой, ни страстными признаниями и стихами…
Смотрительница гарема переменилась в лице. Ох, как бы не поставили ей в вину, что тратит время госпожи на всяких замухрышек! Но… порядок есть порядок. Положено каждую юницу в двенадцать лет представить валиде, дабы она определила дальнейшую её судьбу — и вот она, Нуха, исполняет.
— Но и в работницы её отдавать жалко, — протянула меж тем Гизем-ханум. — Есть в ней что-то такое… — Прищурилась. — Пройдись, девочка. Насколько ты грациозна? Поклонись! Нет, слишком скованна… Теперь присядь, встань… Умеешь танцевать? Покружись-ка…
При слове «танцевать» Ирис вмиг стало легче. Уловив ритм, вроде бы случайно, по рассеянности отбиваемый владычицей гарема сложенным драгоценным веером по спинке дивана, она без труда подладилась под размеренное постукивание, взмахнула худенькими ручонками… и — о чудо! Присутствующим показалось, что в руках у маленькой девочки — невесомое покрывало, которым она то оборачивается в танце, то воздевает над головой, то играется с ним перед зеркалом…
В чёрных глазах валиде мелькнуло одобрение.
— Что я вижу? «Танец волшебного покрывала»? Нуха, твои воспитанницы уже в таком возрасте разучивают настолько сложные вещи?