А пока — Ирис благополучно прячется от целых косяков поклонников, которые разыскивают по городу Рыжекудрую, проведав, что она вот-вот покинет монастырь. Из-за этого-то она и просила брата Тука и Бомарше, подыскивающих ей жилище, выбрать скромный домик в неприметном месте. Вот он и нашёлся. К тому же, Тук определил, что прямо под домом залегает мощная магическая жила, для человека бесполезная, магу же — позволяющая практически не тратить собственных резервов. Он-то и помог, уже по прибытии хозяйки, навесить на саму улицу простейшее заклинание отвода глаз, убеждаюшее следовытов-недотёп, что яркие пышные жар-птицы, прилетевшие с Востока, в подобных местах не селятся.
А пока что — в доме хлопочет прислуга, присланная графом. И, разумеется, во время работы судачит, судачит… Это же женщины, они по-другому не могут! Вот так походишь между ними, вроде как присматривая — и наслушаешься всякого. О том, что в доме графа творятся интересные вещи: де Камилле, представьте, стал видеть простых людей, и даже не брезгует иногда спросить о чём-то, и не только о делах. Мало того: откуда-то из глухомани выписал больную старуху, говорят, ослепшую, заслал в лечебницу при монастыре гертрудианок, и велел приготовить для неё две комнаты в закрытом ранее крыле покойной матери. Само крыло недавно приведено в порядок: отмыто, отчищено после десятилетнего-то покоя, проветрено, мебель обновлена, цветы во всех комнатах… Не надумал-ли граф жениться? А та старуха оказалась вовсе не старухой: пожилая, да, но ещё крепкая и почти и не седая, только, говорят, бельма на глазах были, но монахини ей чем-то их промывали-промывали, молились — да и смыли. Прозрела-то Наннет, оказавшаяся бывшей графской кормилицей. Эх, не иначе Господь его сиятельство вразумил, или где-то к чему-то граф сильно приложился головушкой, ведь на пустом месте человек так не меняется…
Хозяйка Назара просто млела от таких разговоров. По всему видать — радовалась за графа. Назар и сам покрутил головой: вишь ты! Что ж, за хорошего человека грех не порадоваться.
Из угощения на свежепобеленной и отмытой кухне всего-то и было, что на скорую руку состряпанные пирожки, но Назар всё-таки облопался — и лишь тогда вспомнил дружеское предостережение наставника. А заодно и его поручение.
— Я ж совсем забыл! — вскочил со стула. — Ирис-ханум, брат Тук просил напомнить, что вы ему какую-то штуковину обещали на время, чтоб изучить. Так он меня как раз за ней послал!
Хозяйка наморщила лоб, вспоминая.
— Ах, да! Конечно. Сейчас он мне ни к чему… Погоди, только найду, во что завернуть, чтобы в глаза не бросалось.