— И что, любого-любого увидеть сможешь?
— Да кто ж его знает?.. Вообще-то брат Тук говорил, что любого, даже незнакомого. Надо как-то настроиться на собеседника, какую-то связь с ним установить… Ментальную, во. Я пробовал, но пока не очень получается. Давал он мне шар, хрустальный такой, как у гадалок на ярмарке. Не все, мол, они народ дурят, есть среди них и одарённые, которые и на нас служат… Сижу перед этим шаром, как дурак, и ничего не вижу. И никого. Видать, не умею пока настроиться.
Парнишки вздохнули — каждый о своём — и задумались. Каждый над своим.
— Что ты хочешь, у меня ведь Дар-то открылся без году неделя, — добавил уныло ученик Тука.
Лунный свет, проникающий через подвальное окошко, озарял идиллическую картину. Сторонний наблюдатель нипочём не поверил бы, что видит келью в известной всем устрашающей Инквизиции, да ещё в том самом крыле, где, по слухам, находились пыточные подвалы. Не слышно вокруг ни воплей, ни скрежетов зубовных, пусть и приглушённых толстыми стенами полуторавековой кладки, ни тресков костей, ни лязга железа…
Впрочем, как знать, может, всё это и было, только где-то в другом месте. Здесь же, в тихих каморках послушников, царили тишь и великий покой, призванные помочь их сосредоточению и молитве. А ещё — умению слышать и звать, которое, как казалось одному бывшему лакею из дома графини де Камю, если и поддаётся, то, должно быть, кому-то более удачливому и упорному, только не ему. Вот открылся же у этого пацана, что подселили в соседнюю келью, дар видения. По его словам — сам собой открылся, шарахнуло после таинства святого крещения, как благодать. А у Пьера — ни проблеска, ни тени, хоть тресни. Бесталанный он. И что такого в нём отец Дитрих разглядел?
Впрочем, должно быть, уже разочаровался. Понял, что ошибся. За всю неделю с гаком заглянул разве что единый раз, поговорил, похмурился, благословил и… исчез.
Вот и брат Тук не соизволил даже побеседовать. Привёз нового ученика — чем, надо сказать, удивил всех безмерно! — поселил по соседству, заглянул к Пьеру, да попросил, чтобы приглядывал за Назаром и показал ему тут всё, пока Тук отлучится дней на несколько… Тоже благословил — и исчез.
Пришлось от нечего делать и от избытка времени возиться с пришлым парнем. Хоть тот, похоже, и сам был не промах, и соображал хорошо, и с местными сошёлся не в пример Пьеру — шустро, быстро… Но с ним было веселее. А главное — прознав о даре новообращённого, бывший слуга, позабытый-позаброшенный всеми, вдруг ощутил то, что, казалось, давно его покинуло: надежду. Давно уже под подушкой скапливались сухари на дорогу, лежала склянка со святой водой и старенькое распятье, снятое со стены — надо думать, намоленное за десятки лет здешними постояльцами-монахами изрядно, а потому и силы большой. Против нечисти — первое оружие. Оставалось решиться — да и дать дёру отсюда. Вопрос только в том — куда? Где искать Мари?
