— Огненная девочка…
Поутру собираться вместе с Аргентом на занятия было странно.
Когда Уна, стыдливо завернувшись в похрустывающую свежую простыню, вышла из душа, Аргент был уже практически готов к выходу и причесывал перед зеркалом свои черные, чуть влажные волосы.
Путаясь в белоснежной ткани, торопливо скользнув ему за спину, к постели, Уна принялась отыскивать свою форму, тайком при этом разглядывая ректора.
— Я распорядился, — негромко произнес Аргент, застегивая запонки на манжетах рукавов, — и тебе принесли свежий комплект формы и белья. После вчерашних блужданий по Похороненному Дому одежда твоя была в жалком состоянии, а чулки… гхм… кажется, мы вчера их порвали.
Смущенная его словами, Уна готова была провалиться сквозь землю, однако, нашла в себе силы пропищать жалкое «спасибо» и поспешно ухватила чистую рубашку, чтобы поскорее надеть ее.
Ректор, гхм…
Тот факт, что недоступный, великий и ужасный ректор Аргент был этой ночью с ней и занимался с ней любовью, вгонял Уну в краску, она мучительно кусала губы, припоминая, что Аргент вытворял с нею, и его слова — жаркие, горячие, полные животной страсти, — которые он шептал ей, забывшись, растворившись в страсти.
«Моя! Моя!»
Сейчас, тщательно причесанный и одетый в безупречную белоснежную рубашку, черный бархатный жилет с натертыми до блеска пуговицами, в выглаженные брюки — кажется, от его одежды еще пахло свежестью осенней ночи и горячим металлом, разгладившим мельчайшие складки и морщинки на ткани, — он совсем не походил на себя того — неистового и жесткого любовника, требующего полного подчинения в постели. Требовательно протянул он руку к поблескивающему вороху алмазных пластинок, и те с шорохом поспешно заскользили по его телу, облачая его в привычный костюм, заключая живое тело в непроницаемую броню.
— Выспалась? — произнес Аргент с улыбкой, и Уна, натягивая чулки, сообразила, что и он ее все это время рассматривал в зеркало. Как она одевается. Как натягивает сорочку, повернувшись к нему спиной. Как, краснея, выбирает из стопки одежды чистые трусики и натягивает их — слишком поспешно, боясь, что он в этот момент посмотрит на нее.
— Да, спасибо, — чуть слышно ответила она. Аргент обернулся к ней, оправляя острые жесткие лепестки своего высокого воротника, и Уна еще раз подивилась тому, как сейчас он не похож на себя самого вчерашнего. Его страсть, его желание, его нежность — все испарилось, словно и не было этого никогда, и на миг девушке показалось, что она видит в его глазах равнодушие и скуку.
— У тебя такое лицо, — заметил он, внимательно разглядывая девушку, — будто ты сейчас расплачешься. В чем дело?