Их глаза встретились: его, прозрачные светло-зеленые, словно выцветшие и ее бархатные, орехового оттенка с россыпью золотых искорок. Чувствуя себя невероятно глупо, Саша быстро вернулась в исходное положение, с неудовольствием отметив, что мужчина не просто привлекателен, а красив какой-то неземной, жестокой красотой, которая скорее способна вынести карающий приговор, чем согреть. Такой тип ей никогда не нравился, она почему-то внутренне боялась его.
Альбрехт не мигая, спокойно рассматривал не прошенную гостью, которая неуверенно замерла в ворохе одежде Эсси, его нынешней фаворитки. Кто-то из королевских шутников решил выставить его на посмешище или разыграть, прислав этого ребенка? Присмотревшись внимательней, мужчина вынужден был признать, что немного ошибся: девочка, несомненно, очень молода, но далеко не ребенок, хоть по комплекции ушла не далеко от субтильных девиц лет тринадцати.
Видя, что никто не бросается с оружием, отмерла Эсси и подняв от столешницы голову, с любопытством уставилась на Александру. Высмотрев, что в их уединенное гнездышко проникли не враги, а какая-то наглая девица и теперь пожирает взглядом ее любимого, она пришла в самое настоящее бешенство. Застучав кулачками и при этом надеясь, что в таком виде выглядит как нельзя более привлекательно, Эсси завизжала:
— Бутончик, почему в нашей постели женщина?!
«Бутончик» наконец сообразил отпустить пышную грудь фаворитки, наклонится и подобрав с пола какую-то розовую тряпку, обернул ее вокруг своих бедер. Мужчина все это проделал, не отводя взгляда от лица побледневшей Александры, которая возненавидела его с первой секунды.
— Бутончик!
Поморщившись от неприятного голоса фаворитки, Сашка спешно выбралась из постели. Что-то ей подсказывало, что сейчас самое мудрое решение, это оказаться отсюда как можно дальше и чем быстрее, тем лучше.
— Барышня, не стоит так кричать, я всего лишь потеряла сережку, уже нашла, не волнуйтесь!
Александра показала отцовский подарок, прекрасный экземпляр длинной серьги с бриллиантами и крупными сапфирами, но Эсси завизжала еще сильнее и как будто бы трагичнее. Сообразив, что это прозвучало двусмысленно, потому что женщина обычно теряет украшения в чужих постелях только в одном конкретном случае и выдохнула.
Сделав вид, что она ничего не видит и никуда не смотрит, она прикрыла ладонью глаза и широкими размашистыми шагами направилась к двери, к счастью, она находилась не так далеко, в пятнадцати шагах.
— Милый!
Услышав новое обращение, Сашка усмехнулась и уверенно проговорила: