Но неожиданно прервала свое занятие. Обида змеей душила меня. Я что, душевнобольная? Нет.
Нет?..
На старой квартире у меня никогда не было ни видений, ни галлюцинаций; ничего не казалось и не мерещилось. А тут…
Я отставила баул в сторону. Осмотрела просторную уютную спальню. Коснулась взглядом полупрозрачных шелковых штор. Потом встала и вышла с сигаретой на балкон. Промозглый воздух вмиг выветрил утреннее сонное тепло, лицо облепила октябрьская свежесть. Разбросанные мысли приобрели четкость.
Я вспомнила всю свою жизнь, с самого детства. Мы с мамой всегда жили очень скромно, а бывали времена, когда и просто сидели без копейки. Мама работала учительницей русского языка и литературы в школе. Дачи у нас не было, богатых родственников — тоже. Никаких новомодных нарядов, дорогих телефонов, украшений и прочего я никогда не имела, несмотря на то, что мама работала на полутора ставках. Мой богатый папа-академик никогда о нас не вспоминал. А ведь, как выяснилось, прекрасно знал о нашем и, в частности, моем существовании! И вот теперь, когда справедливость, наконец, восторжествовала, и я получила причитающееся мне по закону, я собираюсь отказаться от наследства? И опять топать на работу в ботинках, которые ношу четвертый год и фиолетовой куртке с искусственным мехом, купленной в магазине «Дешево и сердито»? Из-за чего?! Из-за какого-то дурацкого куска холста? Да я сейчас же вышвырну его с двадцать второго этажа, а Корсакову объявлю, мол, забыла запереть дверь и меня обокрали. На нет и суда нет!
Охваченная решимостью, ловко таща за собой больную ногу, я влетела в гостиную и, не глядя на портрет, сорвала его со стены и побежала назад в спальню.
Мне показалось, что портрет извивается в моих руках. Ну что ж, пусть корчится! Я распахнула окна балкона и глянула вниз. Никого. В следующую секунду портрет отца полетел вниз с головокружительной высоты. Я проводила его взглядом. Когда он, на глазах уменьшаясь до крошечного пятнышка, долетел до земли, донесся еле слышный треск.
Вот и чудненько. Вот и слава богу!
В ту же секунду возникло ощущение невероятного облегчения. Я наконец-то вдохнула полной грудью. Тяжесть, много дней сковывавшая душу, куда-то ушла.
Мне захотелось петь и парить от радости. Как на крыльях, я слетела вниз, на кухню, и весело принялась готовить гренки и кофе. Мне даже показалось, что на улице чуть просветлело. Решено — после завтрака отправлюсь гулять!
Пока варился кофе, я не спеша опять заглянула в гостиную. Место возле часов непривычно пустовало. Однако атмосфера комнаты все еще оставалась какой-то угнетающей. Пользуясь моментом, я, наконец, собрала осколки вместе с рюмкой и вымыла пол.