В редакции я появилась ровно в одиннадцать. Коробочка с кольцом и серьгами прямо-таки прожигала карман. Я краем глаза посмотрела на Мигунову, стараясь не выдать своего внутреннего ликования.
Провокаторшу я застала за важным занятием — она красила губы. Вернее, место, где они должны были бы располагаться, если бы имелись.
Сейчас ты выставишь кеды, моя дорогая!
Внутри все клокотало от переизбытка эмоций.
Похоже, Мигунова с нетерпением ждала моего появления.
— Опаздываем? — прильнув крошечным личиком, похожим на мордочку уссурийского енота, к карманному зеркальцу, поинтересовалась она с ехидством.
— Нам можно, — в тон ей ответила я, пробираясь к своему столу, — нам простят. Нас ценят.
— По ювелирным, наверно, бегала? Колечко антикварное искала, что бы пыль в глаза пустить? — произнесла змея, продолжая изводить помаду на безгубый рот.
В принципе, она недалека от истины.
— Даже если и найдешь, тебе всех денег не хватит, что бы такое купить.
А вот тут ты ошибаешься!
— Дина, прекрати, — попытался урезонить хамоватого енота политический обозреватель Игорь Миронов.
— Зато у моего парня денег хватит, — жизнерадостно оповестила я внимательных слушателей. — Вчера он купил мне кольцо и серьги с россыпью драгоценных камней — представляешь, Диночка, он считает, что только одно кольцо с изумрудом — это очень мало для такой красивой девушки, как я. Необходимо упрочить мой драгоценный запас бриллиантами и рубинами… Как ты думаешь, он прав?
Оторвав скукоженное личико от зеркальца, Дина подчеркнуто холодно взглянула на меня.
И, после мхатовской многозначительной паузы, снизошла до ответа:
— Печатникова, ты так нелепо врешь, что это уже не смешно! Мне тебя даже жалко. Ну имей же мужество, сознайся: мол, ляпнула сдуру, с кем не бывает! Я пойму. Мы все поймем, — обвела она взглядом коллектив, с интересом следящий за ходом пьесы. — А так ты сама себя загоняешь в ловушку и выглядишь просто глупо.
Спрятав зеркало в сумочку, она с достоинством уткнулась в статью.
Но занавес опускать было еще рано, и я опять вступила с репликой:
— Не пойму, о чем ты? — и уставила на Мигунову наивнейшие глаза.
Всем видом показав, что своей никчемной болтовней я отрываю ее от очень важного дела, она соизволила снова повернуть ко мне надменную мордочку енота.
— Ты, я смотрю, не унимаешься. Тебе что, самой приятно представать перед всеми в таком невыгодном свете?
— Да в каком?! Объясни же, наконец! — вновь прикинулась я овцой.
Дина отложила статью с таким тяжелым вздохом, будто надорвала спину, выкапывая картошку из мерзлой земли.