И снова хихикнула.
— А кто же сможет это проверить? — задала я резонный вопрос.
— Однако после стольких порций абсента вы не теряете способности к аналитическому мышлению, — похвалил Корсаков. — Впрочем, это не ваша забота. Знайте только одно: обмануть наследодателя вам не удастся.
— К-какого… наследодателя? Он же умер… если он — наследодатель… — растерялась я.
Павел Иванович немного замешкался и потеребил пуговицу на плаще.
— В данном конкретном случае — меня, — произнес он не очень уверенно, — так как я представляю интересы непосредственно наследодателя, то есть вашего отца.
— Непосредственно… — повторила я и грохнулась со стула на пол.
— …Еще одно условие, — невзирая на мое падение, спокойно продолжил Павел Иванович недрогнувшим голосом, — лежите, лежите, Марта Вильгельмовна, вся в своего покойного папашку… Еще одно условие таково: в одной из комнат квартиры вашего отца находится его портрет. Так вот: портрет нельзя выносить из комнаты, переставлять, накрывать и так далее. Всякие манипуляции с портретом категорически запрещены. Словом, вы, уважаемая фройлейн, должны жить в квартире, и с вами в той же квартире, всегда на одном и том же месте должен находиться портрет вашего отца.
— И все?! — снова откуда-то радостно воскликнул мой голос.
— Да. И все. Правда, в завещании указаны еще несколько пунктов, но, строго говоря, они столь незначительны…
— Так это же сущие пустяки! — пропустив мимо ушей последнюю реплику, вскричала я с восторгом.
Честно говоря, услышав про условия, я испугалась, что они окажутся невыполнимыми, и поэтому искренне обрадовалась тому, что они такие простые.
— И если я буду там жить все это время, начиная с завтрашнего дня, то через одиннадцать дней…
— Совершенно верно, через одиннадцать дней, в день вашего двадцатипятилетия вы станете законной владелицей данной квартиры.
— Если начну там жить уже завтра!.. — не могла поверить я, с трудом поднимаясь с пола.
Всего через каких-то одиннадцать дней!
— При условии, разумеется, что портрет вашего отца будет жить в этой квартире вместе с вами.
— Жить?.. Портрет?.. — глупо рассмеялась я.
Даже одурманенной абсентом, мне вдруг показалось, что Павел Иванович не оговорился. Он как-то странно посмотрел на меня, и от этого взгляда мурашки пробрали меня с головы до пят.
И тут же ледяной взгляд его сменился чарующей улыбкой.
— Ну, что же, раз вы согласны с условиями завещания…
— Конечно, согласна!
— Еще бы! Редко кому выпадает такая удача, — что-то фальшивое почувствовалось мне в его интонации, — ну так вот, фройлейн Марта, ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ С УСЛОВИЯМИ ЗАВЕЩАНИЯ, тогда подпишите, пожалуйста, здесь и здесь.