Но она мне не понадобилась, я смогла действовать сама. Потому что как только злодей замешкался, решая, что же делать дальше (он был уличен, раскрыт), я резко схватила книгу, и, открыв перед собой, начала громко читать из нее все то, что появилось на странице, в то же время сжимая ведьмовской амулет, который стал настолько горячим что я, наверное, могла получить ожег. Но я не выпускала из рук подвески, продолжая выкрикивать в воздух, сделавшийся вдруг густым и мутным, сильнейшие слова и фразы, способные изменять пространство и преобразовывать энергетические субстанции, очищая и приводя в свой исконный порядок то, чтобы было заведомо нарушено, извращено кем-то.
И тут произошло нечто страшное, если бы я не была ведьмой, то могла бы и умереть от страха: все тело Сержа затряслось, черты лица исказились до неузнаваемости, рот широко открылся, словно для крика, но оттуда, вместо звуков, вдруг вырвалась черная струйка пара, потом его стало больше, и еще больше… Я вынуждена была выбежать вон из дома и, стоя на улице, во всю глотку орать заклинания, так как огромная черная туча постепенно вылезала наружу из дверей. В один момент, когда мне показалось, что силы оставили меня совершенно, я прокричала последние непонятные для меня слова — и тут же с ужасным воем и визгом туча умчалась в небо, вокруг же воцарилась необычная тишина, так что звенели перепонки в ушах. Рухнув на траву, я разразилась горькими и безудержными слезами.
Когда же немного успокоилась, увидела возле себя рыжего Эйфелля. — "Прочти объяснения, открой страницу", — моими же мыслями сказал он мне.
Открыв книгу и устремив свой помутневший от слез взгляд на ее пожелтевшую страницу, я прочла: "Снято стократное проклятие. Необходимо прочесть заговор, напоить освобожденого заговоренной водой и изготовить ему треугольный амулет для защиты".
— Так вот оно что… — прошептала я. — А что моя маменька? Она же была в отношениях с этим человеком?
"Для обоих партнеров необходимо приготовить обпойное зелье, — сложились буквы. — Принять не позднее, чем через три дня. Всю носимую одежду и постель сжечь".
— Хорошо…
И как только я дочитала до конца, сразу же бросилась в дом. Там на полу, приходя в себя и с удивлением разглядываясь по сторонам, сидел Серж.
— Милена?.. — спросил он.
Я же, набрав в ковш воды, молча сунула ему прямо в руки. А пока парень жадно ее хлебал, начала громко выговаривать над ним нужные слова.
— Серж, я не держу на тебя зла, — начала я, когда взгляд Ковальского стал более-менее осознанным, — но все равно, ты должен знать: это ты повинен в смерти моего мужа, барона Экберта де Суарже, отца моего ребенка… И… также должен знать, что чуть не изнасиловал меня.