— Милена. Я не понимаю, что с тобой произошло? — обмахиваясь вышитым платочком, маменька постепенно приходила в себя. — Что за подозрения? Где твоя девичья стыдливость? И вообще… а что это у тебя за кольцо на пальце? — спросила она, наконец-то увидев мой перстень, — что-то я раньше его не замечала…
— Подарок моего жениха, — дерзко вскинув подбородок, я выставила вперед руку и пошевелила пальчиками, демонстрируя поблескивающие в лучах утреннего солнца камешки. — У меня же вчера была помолвка.
— Но… я что-то не припоминаю, чтобы барон Экберт де Суарже дарил тебе этот перстень…
— Ты была слишком увлечена мыслями о мешочках с золотом, — ехидно бросила я, все больше удивляясь перемене своих нравов. Могла бы я раньше позволить себе столь фривольные фразы? Так откровенно обманывать маменьку, подленько шутить? Но — так уж получалось, что мой новый статус невесты барона Экберта де Суарже изменил и мой характер тоже.
— Не нужно меня в этом упрекать, — вздохнула маменька. — Я ведь не только ради себя стараюсь. Разве тебе было бы хорошо выслушивать мои бесконечные жалобы, видеть, как я постепенно состариваюсь и превращаюсь в злобную каргу, только от того лишь, что вынуждена терпеть постыдную нужду? Девочка моя, ничто так не убивает, как потребность считать каждую копейку и экономить. Да и — тебе и самой было бы неловко, став баронессой де Суарже, иметь мать-нищенку. И потом… после моей смерти все это и так достанется тебе, я же не заберу все золото с собой в могилу?
— Да что с тобой? — видя, как губы у маменьки трясутся, а на глаза наплывают слезы, я постаралась ее утешить. — Все нормально, а кольцо барон надел мне на палец, когда ты нюхала цветы.
— И все же… странно, что я не заметила этого волшебного момента, обычно мужчины делают этот жест пафосно, демонстративно. Знаешь, дочь, а это редкое качество — такая скромность.
— Ага, — вспоминая ночное посещение моей спальни, ухмыльнулась я. — Мой будущий муж слишком непритязателен и доверчив.
— Я думаю, он слишком влюблен, — глаза маменьки высохли, а на губах заиграла мечтательная улыбка.
* * *
— Я тоже так думаю, — сказала я, блаженно потягиваясь в кровати и бросая украдчивые взгляды в сторону открытого окна, за которым простирался парк, потом густой старый лес, глухая чащоба которого так часто манила меня посетить ее. Но я боялась. Теперь же, казалось, могла запросто побежать туда хоть босиком — вот к чему привела помолвка и мой новый статус невесты.
И вдруг мне захотелось сделать что-то такое, чего я не позволяла себе раньше. Спрыгнув на ковер и ухватившись пальцами за длинные края ночнушки, я затанцевала, словно снова была на балу, и неслышимая музыка играла только для меня. Я закрыла глаза, а незримые кавалеры, выстроившись в ряд, по очереди подавали мне руки, я же привлекала их к себе, сдавливая в объятиях и выгибаясь немного назад. Двигаясь по призрачному залу (по кругу против часовой стрелки, как и подобало вальсировать), я меняла кавалеров, словно перчатки, отбрасывая надоевших резким движением ноги.