— Доченька, — обмахиваясь веером, маменька села прямо, а руки ее дрожали. — Это блестящая партия. Подумай только — тебе не нужно будет годами ездить на все эти балы, которые, по своей сути есть не что иное, как обычные смотрины. Да тебе же все станут завидовать, что вот так — первый танец, и уже есть жених.
— Я хочу ездить на балы…
— И будешь. Но только под руку с законным мужем, а не как эти вот, — и она показала в сторону стайки девиц, со скучающим видом подпирающих стену. — Каждая из них с радостью оказалась бы на твоем месте, вот только местечко уже занято.
— Но он даже не посмотрел на меня, — я защищала свою свободу, как могла.
— Это успеется, — маменька победоносно вскинула подбородок вверх и повела по залу глазами. — Зато как бы возрадовался твой папа, будь он тут…
Потом глаза моей маменьки увлажнились, ей стало дурно — как всегда в моменты, когда она вспоминала о папе, и я бросилась ей на помощь.
— Ну не надо плакать, — попросила я, присев у ее ног. — Все будет хорошо, ведь у тебя есть я.
— Что толку? — всхлипывала мама. — Ты вот скоро выйдешь замуж, а я останусь одна в холодном и пустынном доме.
— Тогда… хочешь, я останусь жить тут, с тобой?
— Нет, ты что, — мама вскрикнула так громко, что ближайшие дамы и кавалеры с удивлением посмотрели в нашу сторону. — Для меня счастье моего ребенка превыше всего. Милена, поднимись, мы сейчас же едем домой, нам необходимо приготовиться к встрече с бароном.
— Но… — краем глаза я вдруг увидела, как в нашу сторону, просто пожирая меня глазами, бросилось сразу же три молодых красавца. "Наверное, они тоже хотят пригласить меня на танец?" — подумала я, где-то в глубине души надеясь, что это все-таки произойдет.
Но не тут-то было. Высокомерно и пренебрежительно смерив их своим строгим взглядом, маменька крепко взяла меня за руку, давая понять, что все намерения напрасны.
— Позвольте, графи… — все-таки осмелился заговорить один из парней — высокий голубоглазый блондин, склонив голову в полупоклоне и приложив к своей груди тонкую изящную ладонь.
Но маменька резко перебила его на полуслове.
— Нет, не позволяю, — воскликнула она. — Извините… молодые люди, но мы уже уезжаем.
* * *
Вот так и закончился мой первый бал, я только и успела, что протанцевать один-единственный танец. А потом карета привезла нас во дворец, и вся прислуга тут же была поднята на ноги. Горничные снимали и вытряхивали шторы, пучками перьев обмахивали гобелены, вытирали пыль из мебели. На птичнике кричали куры, заново топились печи, повсюду разносился запах горелого масла и теста, а в гардеробной летала вся одежда.