«Однажды мне придётся их систематизировать, сохрани господь мой бедный мозг.»
Вероника выдвинула ящик стола, чтобы спрятать папку, увидела там купленные на вырост книги и достала обе, названия были на цыньянском, но она специально выбирала обложки разного цвета, чтобы запомнить.
«Букварь уже был. Здравствуйте, мои дорогие «вторая» и «синяя».»
«Синяя» была историей мира от переселения народов до нашего времени, а «вторая» — историей цыньяно-карнской войны сорокалетней давности, авторы были разные. Как рассказал ей продавец, автор мировой истории был этническим маяльцем, изучающим языки и культуры других народов, он писал и издавался на всех четырёх основных языках континента, а автор истории войны — цыньянским философом, страшно известным и популярным в Империи.
Вера открыла сначала одну книгу, потом вторую. Потом решила выбрать наугад, но передумала, дойдя до форзаца — в «синей» в конце была крупная карта восточной части континента, разделённая на провинции и подробно подписанная. «Минус четыре» отколовшиеся провинции были заштрихованы, очертания некоторых других изображались двумя разными линиями. Провинция Маялу тоже была отделена от края Ридии, в море были обозначены морские порты и курсы следования кораблей.
Заинтересованная, Вера открыла книгу с начала и мигом сдулась — из всей грёбаной китайской грамоты она узнавала только цифры.
«Ничего. Я просто перепишу значки на листик, попрошу министра, он мне всё переведёт и я всё постепенно выучу. Потихоньку.»
Самовнушение не помогало, она злилась и психовала, копаясь в столе в поисках кисточки и чистых листов. Потом решила включить себе музыку и сходила за телефоном, выбрала самый расслабляющий инструментальный плейлист и взялась за каллиграфию.
Когда стало темно, она включила свет, взяла себе из холодильника яблоко и больше из-за стола не вставала. Бездумное перерисовывание картинок расслабляло сознание, память стала тасовать сегодняшние воспоминания, на этот раз милостиво присыпав пылью самые яркие и выдвинув на первый план мелочи, вроде лиц и голосов торговцев фруктами. Перед глазами сменялись улыбки, мелькнуло серьёзное лицо механика Ефима, здоровенного бородатого мужика, который хмурил седые брови и спрашивал: «Вам, барышня, как надо — хорошо или чтоб подешевле?». Вера сказала ему, что надо хорошо, он нахмурился ещё сильнее и стал выспрашивать ещё подробнее, ей это понравилось.
Второй механик, которому она заказала мясорубку, поил её чаем и рассказывал про цены на материалы, тогда она не особенно обратила на это внимание, но сейчас, после слов министра Шена о её мотовстве…