— Бывше-дружеские, — фыркнула Вероника, министр ухмыльнулся и жестом показал «дальше», она с досадой поджала губы и попыталась сформулировать всю эту некрасивую историю так же обтекаемо, как это сделал он. Господин министр постепенно перестал улыбаться и спросил уже серьёзнее:
— Так почему он стал «бывшим»? Он вас обидел?
Вера натянуто улыбнулась и опустила глаза, потом решилась:
— Он меня… разочаровал. — Министр заинтересованно поднял брови, она пожала плечами и грустно улыбнулась: — Это то, что я не люблю больше всего — разочаровываться. Хотя, по большей части, я сама в этом виновата, я так им восхищалась, что со временем стала считать его чуть ли не лучшим из людей, каким-то сверхсуществом, безукоризненным и безгрешным. А когда ставишь человека на пьедестал, то сильно удивляешься, если он начинает вести себя как все. Врать, подставлять, пользоваться грязными уловками. — Она криво усмехнулась и развела руками: — При наличии мозгов, человек без совести становится очень опасен для тех, у кого мозгов меньше и совесть есть.
Она замолчала, задумчиво глядя в чашку, министр решил её подтолкнуть:
— Так что случилось?
— Я стала гулять с одним нашим общим знакомым, которого Морфеус считал для меня неподходящей парой. И он приложил все усилия, чтобы у нас ничего не получилось. — Вера фыркнула, сама удивляясь своей лаконичности, министр поинтересовался:
— Успешно?
— О, да, — невесело рассмеялась Вероника, уважительно кивнула, — мастерски. Результат был впечатляющий, но меня больше поразили методы. Такого я от него не ожидала, а учитывая то, как я к нему относилась до этого… Мой светлый образ рухнул с пьедестала с грохотом, осколками в грязь, я чувствовала себя брошенной и преданной со всех сторон. В один момент остаться и без парня, и без друга — это было очень мощно.
Министр как-то загадочно улыбнулся, медленно смеривая Веру взглядом, взял чашку и тихо, но уверенно сказал:
— Он вас любил.
Вера насмешливо качнула головой:
— Нет.
«Дзынь.»
— Вряд ли, — поправилась она.
«Дзынь.»
Министр криво улыбался поверх чашки, Вера злобно посмотрела на серый шарик и обречённо выдохнула:
— Очень хреновая какая-то любовь получилась, мне такая любовь нафиг не нужна.
Часы промолчали, министр отпил чая и несерьёзным тоном спросил:
— А какая вам нужна любовь?
— Честная, — буркнула Вера, — и справедливая. — Сказала и крепко задумалась о своём ненаглядном Виталике, который, по его словам, любил её до небес и выше.
«Где там честность? Справедливость? Я делала для него всё, а он для меня — ничего, это было больше похоже на секс за еду и крышу над головой, причём платила я, а он предоставлял услуги. Боже, как хорошо, что это закончилось. Какое счастье, что у меня хватило смелости уйти.»