— Так я и второго дня звонила, сказали, что нету никого, и вчера приходила — опять нету! Хорошо, не все у вас тут сволочи. Надоумили добрые люди, низкий им поклон, пошла прямиком к главному и сразу все нарисовались.
— Понимаете, никто от вас прятаться не собирался, — почти нежно начал здоровяк, для убедительности к тетке подавшись. Колченогий стол под весом его туши натужливо крякнул. — У нас график работы такой: сутки через…
— А я так и говорила: вам лишь бы не работать! — торжественно заявила тетка и покивала, многозначительно задрав выщипанные в нитку брови.
— Суть-то в чем? — поинтересовался у затертого паркета Нелдер.
— Действительно, — несколько смущенно хмыкнул лысый. — Вы на что жалуетесь?
— А я жалуюсь, еще как жалуюсь, — согласилась дама. — Эти ваши доктора заявили, будто моя дочка беременная! Моя девочка! Да ей всего шестнадцать! Охамели вконец.
Вот тут-то Ани посетительницу вспомнила. И на душе так тоскливо стало, хоть прямо сейчас иди и топись. А еще уверенность появилась: уволят, прямо тут, не сходя с места, уволят. И как бы только ее одну, а не вместе с Нелдером.
— Погодите, — старший выставил ладони, будто защищаясь. А защищаться такими в самый раз — каждая с лопату размером. — Вам же еще вчера сказали… Да вот, девочки даже записали, — бугай порылся в кипе бумаг, ворохом на столе лежащей, вытащил листок, сунув его в сторону тетки. — Связались с отделением, куда вашу дочь госпитализировали, диагноз подтвердился. У девушки разрыв трубы, внематочная беременность, срок…
— А с ними я еще разберусь! — грозно пообещала дама. — Тоже мне, трубы! Она что, трубочист? Или как его, водопроводчик?
— Я ничего не знаю про водопроводчиков, — насупился лысый, — только к нам-то какие претензии? Желаете судиться — пожалуйста, ваше право.
— Уж вот точно, мое! — снова покивала жиденькими кудельками тетка. — Только это все цветочки, вот вам ягодки: девка-то эта ваша колечко поперла!
— Какая… девка? — опешил старший, глазами захлопал, как удивленный до крайности филин.
— А вот эта! — женщина ткнула в сторону Ани пальцем-сарделькой. — Не отвертишься, шалава! Отдавай кольцо, стервь!
Честно говоря, Сатор не очень-то и поняла, в чем ее толстуха обвиняет, потому и ответить связного не сумела, лишь плечами пожала как-то кривовато, при этом, кажется, еще и улыбаясь совершенно по-идиотски.
— Какое еще кольцо? — насупился бугай.
— Такое вот, семейное! Золотое с рубином и бриллиантики по ободку, от бабушки мне досталось. Скажешь, не видала такого?
Женщина резко, всем телом, развернулась к Анет, прищурилась эдак угрожающе.