— Да никто никого не хороводил, — вроде даже и раздраженно откликнулся Нелдер. — Скорее уж я ее. Да и сколько можно хреном на горе торчать? Не мальчик уже.
— Не мальчик, — с удовольствием согласился хриплый, а следом стекло о стекло звякнуло, забулькало жидкое. — Значит, остепениться решил. Ну, рассказывай, как оно в целом? Может, я тоже сподоблюсь. У меня в госпитале знаешь, какие сестрички бегают? Курочки!
— Хорошо оно. В целом, — не слишком уверенно ответил Кайрен.
— Но?
— Да просто не привык, наверное. Так, ничего серьезного, но, бывает, как накатит. Ну вот хоть занавески эти, салфеточки. Смотрю на них, и такая тоска берет: вот беги, честное слово. Думаю: и что теперь, так до конца жизни салфеточки-оборочки?
— А там дети пойдут, — тихонечко добавил каркун.
— Типун тебе на язык! — возмутился Нелдер и даже, кажется, сплюнул. — Детей мне лишь и не хватало!
— Ну а с нежными-то чувствами как?
— Мне с ней спокойно, — после немалой паузы отозвался Кайрен.
Дальше Анет слушать не стала. Очень стараясь не шуметь, скинула туфли, прокралась в комнату. По мышиному разобрала постель и нырнула под простыню, накрывшись с головой. К счастью, отсюда слов было не разобрать, только неразличимый бубнеж и доносился, а он совсем не мешал.
* * *
На светлого радостного человека, у которого явно все хорошо, настолько хорошо, что ему на собственную сломанную ногу плевать с высокой колокольни, даже просто смотреть — и то приятно. Хотя, конечно, колокольня оказалась не такой уж высокой, всего-то этажей пять. Да и не колокольня это была, а обычный доходный дом, на которые Ани уже вдоволь налюбовалась. Но это все и неважно. Главное, вот сидит человек в куче раскисшего подгнивающего мусора, поверх то ли шкуры, то ли шубы, голая стопа у него, будто тряпочная, косо набок висит и на глазах синим наливается, а он хохочет аж до слез, за живот хватается.
Ну а вокруг кучи, шкуры и мужика с трубными воплями дама носится и веником размахивает. Правда, дотянуться до ржущего у нее никак не получается: мусор, который раньше, видимо, кучей лежал, расползся немалыми такими барханами-лужами и лезть в эдакое болото даже в гневе не с руки, а веник коротковат. Вот и остается лишь бегать, да поносить хохочущего последними словами.
Правда, слова эти были настолько крепкими и плелись с такой фантазией, что Кайрен аж заслушался, зависнув на подножке кареты.
— Если есть козел недоенный, то, соответственно, бывают доенные? — поинтересовался Нелдер в пространство, все-таки вылезая из экипажа. — Занятен ты, мир, однако.
— Это, господин врач, — женщина с веником перегородила дорогу, по носорожьи отдуваясь, решительно мотнула растрепанными кудрями, в которых кое-где торчали папильотки. — Вот даже и не подходите к нему! Пока шубу не отчистит, пускай так и сидит, неча! Ну надо же удумал! С родной женой и вот так-то!