Митя услышал, встрепенулся, повернул голову. Увиденное в его взгляде, расшифровалось, как отражение собственного вожделения. Он хотел ее. И, кажется, никак не меньше, чем она его. «У меня откат, а у него какое оправдание?»
Водяник рывком перевернулся на живот и медленно поднялся, не сводя с нее взгляда. Степка сползла на землю.
Вода стекала по его телу, оглаживая железные контуры. Женщина следила за водой, жадно вбирая и запоминая ее движения с желанием повторить все то же самое губами.
К счастью, или разочарованию, мужчина был в белье. Увидев на нем черные плавки, Степанида застонала уже от досады. И немножко от облегчения. Хотя белье и не скрывало его «заинтересованности», которую едва ли можно было утаить куском мокрой ткани.
Он вышел из реки, вытер ладонями голову и только тут Степка сообразила, что он пострижен и дредов больше нет. Но разве сейчас это было важно?
Важен был он, его тело, горящий голодом взгляд и одержимость Степаниды. Одними губами она прошептала: «Иди ко мне…» Он дернулся, на лице промелькнуло удивление и порыв броситься к ней…
Но, Митя устоял. Закрыл глаза, разрушив зрительный контакт. Нагнул голову и принялся быстро одеваться. Минута, и полностью одетый мужчина склонился над Степанидой, поднял ее, сжав плечи.
— Не помогло? — прошипел чужим голосом.
— Н-нет…
— Мне тоже! — он прислонился к ее лбу, — хотел остыть, а тут ты, прости, что…
— Ты красивый… — Степанида просунула руку под куртку и погладила грудь, обтянутую свитером. Митя дернулся.
— Н-не надо, я… мне тяжело, черт! — выругался.
— Зачем ты такой красивый? — она усилием воли зажмурилась и убрала руку, — у-хо-ди…
— Куда? Ты что? Оставить тебя?
— Уй-ди, про-шу… — она даже оттолкнула его, но слишком слабо.
— Нет! Не проси! Давай отведу домой! — руки на ее плечах стали причинять боль.
— Д-до-ма бу-дет так же…
— Что же делать? Вернешься на Поляну?
— Я же не мо-гу там жить… — сказала едва не плача, — блин, за что… мне это?
— Панни, но что же делать? — отчаяние в его голосе передалось и ей.
— Убейте меня! — прошептала и бахнулась затылком об дерево, — все, Митя, беги… я буду тебя насиловать!
Степанида открыла глаза и схватила водяника за шею, притягивая голову для поцелуя. Мужчина не сопротивлялся и на половине пути забрал инициативу себе, крепко обняв одной рукой за плечи, второй за талию.
Прохладные губы подарили блаженство. Он дотронулся до ее горячих, пересохших губ и увлажнил их языком. Втянул в себя верхнюю губу, пососал. Втянул нижнюю, смакуя, пробуя на вкус, как дорогое вино. Их стон слился в один.