— Ох… — просипела Степка, — еще в-воды, п-пожалуйста!
— Эк-ка тебя пробрало! — и кружка вновь становится полной.
Но даже вода не помогла успокоиться! Через несколько минут Степку начало потряхивать, как от высокой температуры.
— Батюшки, захворала, лебедушка наша! — забеспокоилась Лукерья. Чаю с малиной принесла. Но Степанида отказалась. Нет! Не простуда это! Сильнейшее желание скрутило в узел нутро, требуя разрядки.
Женщина упала на простыни и застонала. «Медведь! Мне нужен медведь!»
— Хозяюшка? Что с тобой? Ну не молчи! — упрашивала Лукерья, всерьез перепугавшись.
— Лу-лукерья, — простонала Степка, — ме-ня во сне м-мед-ведь у-кусил…
— Ой, нет! Нет! — закричала Лукерья в самое ухо, — окаянный! Добрался!
— Ч-что? Ты зна-ешь? — стучащими зубами прошептала женщина.
— Быстренько! Подымайся! Надевай одежу потеплее и ступай в лес! — взволновано зашептала Лукерья, — к леснику тебе надобно!
— З-зачем?
— Токмо он приворот звериный снять могёт! Давай! Мало времени, кому говорю! Через час так скрутит, поздно будеть!
Степка, ничего не понимая, сползла с койки, кое-как натянула джинсы, свитер, ботинки. Крапивка ласково заплела ее волосы, а Лукерья не переставала давать нравоучения.
— Дойдешь до того же дуба. Токмо обойти его надобно всего два разочка. Очутишься в десяти шагах от лесниковой избы. Подойдешь, но в дверь не стучи. Запомни. Стукнуть надобно в окно!
— К-какое?
— Любое!
— Л-ладно, а п-потом? — Степка надела теплую куртку, но все равно дрожала.
— Леснику все скажи! Про медведя того! Дале он сам ведает, чаво делать. Все! Беги, хозяюшка!
Женщина распахнула двери и остановилась. Все крыльцо было завалено цветами. Первой мыслью было — Грозный! Но присмотрелась и вздрогнула. Цветы-то с корнями! Розы, хризантемы и астры огромной кучей возлежали на пороге, словно вихрем принесенные.
Степка переступила через них, запахнула куртку под самое горло и побежала. Не до цветов!
Путь до дуба показался бесконечным. Ноги подгибались, она спотыкалась, падала. По щекам катились слезы. Она не могла понять почему плачет, но и остановиться не могла. Перед глазами мелькали образы. Огромный медведь на границе леса и поляны. Бежит к ней, глядя злыми глазищами. Потом маленький медвежонок ластится, трется о ее руку. Затем звериный рык, когда целовалась с Грозным и потом сон. Медведь, придавивший ее к земле и кусающий за шею… его шепот и страсть, прошибающая все тело. «Серьезно? Я хочу медведя? Зоофилка недоделанная! Медку ему принесла! Если выживу — фиг на поляну ступлю!»
И вот, наконец, тот дуб. Обошла два раза. И сразу попала в ночь. В холодную ночь, пробирающую до костей. Степка окоченела в секунду. Губы покрылись коркой льда. Из последних сил добралась до избы. Самой настоящей, древней избы из почерневшего дерева, местами покрытой мхом. Из мутного окна падал свет, слабо освещая вытоптанную площадку. Женщина с усилием подняла руку и слабо ударила в окно. Силы покинули ее и она рухнула на колени. Упасть полностью ей не дали лохматые лапы, подхватившие в объятия. Затем пришла темнота.