И огромные серые глазенки уставились на него с таким честным видом, что хоть слезу умиления пускай. Отпустив ворот мальчика, Иванка хлопнула в ладоши и в дверь бодро шагая, вошли ведра и швабры.
— О, нет. Это надолго. Я думала, что усовершенствовала это заклинание. Видно нужно еще над ним поработать, — проворчала она, хватая со спинки светлый летний плащ, единственный не оказавшийся в общей куче из воды и одежды. Встряхнув его, она повесила его на плечики и убрала в шкаф.
Олдж веселился, наблюдая, как швабры надраивают пол, собирая с него воду и отжимаясь в ведра, это привело его в такой восторг, что не умилиться было нельзя. Одежда сама собой запрыгивала в корыта, а те, вышагивая, отправились в прачечную.
— Вот здорово, — смеялся Олдж, хлопая в ладоши.
— Идем, не будем мешать, — схватив его за руку, Иванка вышла из комнаты и закрыла дверь. — И не забывай, что ты все еще наказан.
— Но я хочу есть. Вы обещали накормить меня, но так ничего не принесли, — надув губы справедливо заметил мальчик, упираясь. Он не желал покидать комнату, где происходит такое интересное событие, как уборка ожившими швабрами и ведрами.
— Тогда иди на кухню и попей чай, там есть пирог и печенье. Бу побудет с тобой, чтобы ты не боялся, а потом марш, в свою комнату. Тебе все понятно, мой юный друг? — спросила она, выгнув бровь, натягивая на руки кружевные перчатки.
— Да. Мне все понятно, леди Керр, — кивнул Олдж и бегом направился на кухню.
Из стены появился Бу. Вид у него был, как всегда любопытен донельзя.
— Приглядишь за ним? — спросила Иванка, беря в руки свой зонтик от солнца.
— А то, как же, — кивнул Бу, и тут же задал вопрос. — А ты куда собралась?
— Пойду, прогуляюсь, к ужину вернусь.
Открыв настежь дверь, она вышла на крыльцо и полной грудью вдохнула свежего воздуха, наполненного ароматами цветущих садов.
Иванка, кипя от негодования, быстро пересекла вересковую пустошь и вышла на городскую площадь. Сделав несколько глубоких вдохов, она взяла себя в руки, хотя сделать это было очень не просто. Медленно прогуливаясь вдоль торговых рядов с выпечкой, горячим чаем и сладостями, она краем глаза заметила, что в толпе мелькнул камзол графа Топира.
— Опять он, — чуть слышно произнесла она. — Жить без меня видно не может.
Граф, а это был именно он, смешавшись с толпой, крался следом за девушкой в полной уверенности, что та что-то скрывает. Ведь обманула же она его сегодня утром, сказав, что в пакте у нее булки, хотя там были ингредиенты для зелий. Это Топир узнал от своих шпионов, которые в экстренном порядке перетряхнули все ближайшие магазинчики и булочные, и как выяснилось, в это утро ни кто не видел леди Керр. И то, что смотрительница равновесия была замечена выходящей из лавочки одинокого старика, торговавшего свечами, различными травками и магическими атрибутами, было ближе к правде. Но зачем смотрительнице равновесия все эти травки-приправки? Уж не задумала ли она, что плохое против него, Топира? Скрипнув зубами, граф решил проследить за своим врагом и выяснить правду, чего бы это ему не стоило. И вот он, просидев в карете добрых три с лишним часа, наконец-таки дождался, когда леди Керр вышла из замка, и направилась через пустырь в сторону площади, и тайно последовал за ней, стараясь быть незаметным. Но Иванка была чем-то раздосадована и не заметила за собой слежки. Так думал Топир, пробираясь сквозь толпу за девушкой.