Сжав член в руке, он провел головкой по ее губам, и Катя, зажмурившись, попыталась отвернуть голову. Но тогда мужчина крепко схватил ее за подбородок, удерживая на месте.
— Сначала облизни головку, словно конфету. Ты же любишь конфеты, моя девочка? Потом втяни его как можно глубже в рот, стараясь не задеть зубами и соси. Если все же ты рискнешь использовать свои зубки, то наказание тебе очень не понравиться. Не рискуй понапрасну.
Но Катя лишь крепче сжала губы, и тогда он сильно сдавил ее щеки, заставляя открыть рот.
— Не надо… — ее слова прервал мужской член, когда Кирилл резко втолкнул его внутрь ее рта.
— Какой сладкий ротик у моей девочки, — простонал мужчина, получая желаемое наслаждение, — Такой горячий.
Дав девушке пару минут привыкнуть к его органу, он стал медленно двигать в поступательном ритме. Вперед, назад, вперед назад, упираясь в стенку горла. Из глаз Кати потекли слезы и она начала задыхаться.
— Дыши носом, — резко приказал он и, потеряв терпение, принялся трахать ее рот более жестоко, почти дико, оставив для Кати пассивную роль.
Ее рот рефлекторно открывается как можно шире, и член мужчины все больше упирается головкой в заднюю стенку ее горла, почти душа девушку.
— Тише, тише, — ласково шепчет он, поглаживая по голове. — Дыши носом, я сказал. Вот так. Вдох. Выдох.
Девушке не остается ничего другого как покориться, иначе она просто задохнется, ведь Катя понимает, что он не покинет ее рот.
— Умница моя, — удовлетворенный тон бьет по ее гордости, вызывая волну ненависти. Блять, ее ротик так хорош, — мысленно простонал Кирилл, ощущая теплоту вокруг своей плоти. Накатившее вожделение сдавило ему яйца, и он стал сильнее подмахивать бедрами, тараня ее горячий рот. Туда-сюда, снова и снова. Сжимая в руках ее волосы, натягивая их так, что в голову девушки стреляла резкая боль.
Эти бешенные движения длились для Кати целую вечность, пока она не ощутила, как его пенис напрягся и первая густая струя спермы выплеснулась глубоко в ее горло. Резко выйдя из ее рта, он заставил ее сжать губы и полностью проглотить его семя. Испытывая отвращение, девушка все-таки глотнула солоноватую вязкую жидкость. Тогда Кирилл сильно стиснул свой член в кулаке, с ревом и бранью выплескивая на нее сперму, похожую на густое молоко.
— Моя сладкая девочка, — шептал он, ощущая некий примитивный собственнический инстинкт от того, что пометил ее своим семенем.
Катя лишь тихо рыдала. Слезы катились по лицу, смешиваясь с его спермой. Девушка чувствовала себя грязной, настолько, что казалось эту грязь никогда не отмыть, и в тоже время ее тело дрожало в странном возбуждении, словно ему понравилось, и оно желало большего. Но ведь это не правда. Ей не могло понравиться это насилие. Никогда и ни за что. Это было мерзко и противно. Гнусное издевательство над моральным обликом человека, безбожье святотатство, кощунство над девичьей невинностью и ее правом на свободу.