Рельефные мышцы, идеальная кожа, слишком темная для северного жителя. От осознания, что передо мной не просто мужчина, но зверь, заставляло сердце биться сильнее. Я даже не знала, что могу испытывать подобные эмоции, а сейчас купалась в них, дышала этим напряжением и почти с нетерпением ждала, когда он снова прикоснется.
Он навис надо мной, удерживая вес тела на локтях и снова впился в губы поцелуем. Губы словно опалило огнем, а рука мужчины взметнулась к груди и сжала сосок, отчего тело выгнулось практически без участия разума. Я мало контролировала свои реакции и оставалось лишь расслабиться.
Из жадного и настойчивого поцелуй стал медленным и дурманящим. Рука Дрейка оставила грудь и спустилась к колену, приподнимая платья, подбираясь к краешку чулок. Через ткань прикосновение было даже более интимным, и чем ближе касание было к бедрам, тем сильнее меня пронзало острыми спазмами наслаждения.
Воздух казался прохладным в сравнении с тем, как горела кожа. Было жутко непривычно ощущать эту прохладу на ногах. Платье мешало мужчине и он сделал то, чего я совсем не ожидала. Только и услышала треск дорогой ткани, а потом в один пугающий миг просто осталась обнаженная.
Взгляд касался и врут те, кто говорит, что его нельзя почувствовать. Он скользил по моему телу, даже не касался, просто рассматривал, и там, куда падал взгляд, все горело.
Зелье почти овладело разумом, но я не удержалась от смущения.
— Ты потрясающая, — хрипло проговорил Дрейк.
Мягко, но настойчиво его ладони погладили мои колени, заставляя развести ноги в стороны, открыв ему все самое сокровенное и не оставив мне ни единой тайны.
Кроме, может быть, одной…
Но зелье давало спасительную и в чем-то глупую уверенность — это не я, не я так хочу того, что происходит, не я сгораю в объятиях кархана. Магия, наркотик, афродизиак с вишневым привкусом разгоняет по венам кровь, сбивает дыхание.
От простой ласки на внутренней стороне бедра я вновь выгнулась и застонала. Слишком громко… испугалась собственного крика и собственной реакции — до потемнения в глазах, до шума в ушах и бешеного, неистового стука сердца.
А Дрейк меж тем мягкими, невесомыми касаниями ласкал там, где было особенно мучительно это выносить. Болезненная пульсация требовала большего, но я не двигалась, прислушивалась к ощущениям.
А они были… ох, просто были, ворвались в мою жизнь, сделав эту ночь совершенно по-особенному яркой.
Все тело обдало огнем, когда Дрейк коснулся влажных складок, а его палец проник в меня. Острое, невыносимо жаркое удовольствие пронзило яркой вспышкой с такой силой, что я вцепилась в покрывало до побелевших пальцев.