А ночью я проснулась от такой дикой боли, что едва смогла вздохнуть. Как будто нож воткнули. Не простой, а раскаленный. И провернули.
Надеяться, что это пройдет само, было глупо. Я дотянулась до телефона и позвонила в скорую. И, пока меня допрашивали, чуть не потеряла сознание. Держась за стену, я кое-как доползла до прихожей и открыла дверь – на всякий случай. А потом позвонила маме. На машине по пустым улицам она успела одновременно со скорой, благо недалеко. Встрепанная, в джинсах и свитере на пижаму.
Уже куда-то проваливаясь, я слышала сквозь звон в ушах, как врач – или фельдшер? – говорил маме, что процентов на девяносто это острый аппендицит и, скорее всего, уже перешедший в перитонит. Вот на этой радостной ноте я наконец отключилась.
А когда очнулась, у меня болел не только живот, а вообще все. И больше всего почему-то голова, просто раскалывалась. Я лежала на высокой кровати, голая и слегка прикрытая простыней, все облепленная какими-то датчиками, а к обеим рукам присосались с двух сторон по капельнице. Из живота торчали какие-то трубки – видимо, дренаж. Скосив глаза, я увидела еще несколько таких же любимцев фортуны, а сбоку стол, за которым сидела девушка в хирургическом костюме. Судя по всему, мне сделали операцию, и теперь я лежала в реанимации.
Я попыталась позвать сестру, но удалось выжать из себя только какое-то шипение. Впрочем, этого хватило. Она встала и подошла ко мне. Бегло взглянула на монитор, поправила один датчик.
- Добрый вечер. Как вы?
- Вечер? – прошелестела я.
- Да уже вечер. Вас по скорой привезли ночью и шесть часов оперировали. Разлитой перитонит. Не волнуйтесь, все промыли, почистили. Все будет в порядке.
Если б у меня были силы, я бы, наверно, взвыла. Вместо долгожданной встречи с мужчиной мечты оказаться в больнице с торчащими из брюха трубками! Нет, я точно королева лузеров. И ведь Алеш ничего не знает! Маму ко мне сюда не пустят, телефон не дадут. О господи…
В результате я разрыдалась, и мне вкололи что-то успокоительное. До следующего утра спать хватило. А утром, вместе со всеми капельницами, дренажами и катетерами, перекатили в интенсивную терапию. И пустили маму – видимо, она поставила на уши всю больницу и добралась до министра здравоохранения.
Не успев даже поздороваться, она с порога поспешила успокоить:
- Не волнуйся, я залезла в твой телефон и написала ему, так что он в курсе. Пообщалась заодно немного с потенциальным зятем. Он милый. И сходит с ума.
- Мааа…
- Не мамкай. На, держи, - она достала мой телефон из сумки. – Оставить его тебе не разрешат, но пока я здесь, можешь позвонить или написать.