— Оттуда? — он показал на разлом.
Я покачала головой и указала на потолок:
— Оттуда.
Он нахмурился, выпрямился, и вроде бы утратил ко мне всякий интерес. Желание задать встречный вопрос и узнать, где я, завяло так толком и не сформировавшись в осмысленный порыв. Рука непроизвольно дернулась еще раз ощупать шею.
После недолгих раздумий и тяжелых взглядов я была озадачена еще одним странным вопросом:
— Ты не потеряешь себя?
— Чего?
Он постучал по виску и попытался пояснить:
— Не потеряешь себя? Из-за того, что случилось.
— Не свихнусь ли я? — вопрос был хороший, но ответа на него я не знала. Может быть и свихнусь, если мне кто-нибудь не объяснит куда я попала и что происходит. Я не справлялась с перегрузкой, почти чувствовала, как мой процессор дымится, и потому особенно забавной казалась прочно засевшая в мозгу мысль о том, что мама очень разозлится, если я опоздаю на завтрашний поезд. — Не знаю, но хочется верить, что нет.
Он еще немного помолчал. Было непонятно, пытается ли он осмыслить мои слова или думает о своем.
— Хорошо, — наконец-то отмерев, он указал на разлом, — тогда ты пойдешь туда, найдешь алара и будешь ждать.
— Алара?
— Те, кто живут там, — он еще раз указал на разлом.
— Так, а чего ждать? — светлячок, решила я, он очень похож на светлячка. Такого мутировавшего светлячка, жившего в Припяти девяностых годов.
— Когда мы придем. Ты будешь говорить. Чтобы нас слушали.
— А, может, я просто домой пойду?
— Не пойдешь, — мотнул головой он, — проход закрыт. Пути больше нет.
— Как нет? Должен быть. – не поверила ему я. Ну в самом деле, не может же мне так эпично не везти...верно?
— Врата открываются и впускают жертву. Потом врата закрываются. Жертва приносит с собой энергию, которая удерживает тропу открытой, позволяя пройти по ней охотникам, — он нахмурился и его сияние чуть померкло, — охотники – зло. Они несут много бед нашему миру и смерть миру аларов. Это нужно прекратить, но мы не слышим друг друга, нужен кто-то, кто сможет слышать.
Я молчала, как заведенная повторяя мысленно «это все совершенно нормально», и чувствовала, как же близка к тому, чтобы «потерять себя».
— Ты поможешь.
— Ты же сначала спросил, не оттуда ли я, — мотнув головой в сторону разлома, я зло заправила волосы за уши. Они мешали, мне, как никогда раньше, нужна была резинка, но ее не было. Сумка со всеми вещами, включая расческу, мобильник и целых три резинки, сгинула где-то в глубине этого туннеля, — тебе нужен кто-то из местных.
— Это было бы хорошо, — кивнул он, — было бы проще. Его бы не стали убивать, но ты тоже подойдешь.