− Я... был кораблем.
− Ты жив.
Он... он не должен быть живым. Корабли не выживают. Они умирают, как и пассажиры. Они...
− Конечно. Мы построены так, чтобы выдерживать самые дальние и самые искаженные участки глубоких пространств.
− Конечно. − Слова имеют вкус пепла. − Чего же ты ждешь?
Ответ корабля тих и жесток в своей простоте:
− Смерти.
Ещё жив. Ещё ждет. О предки! Когда корабль взорвался? Тридцать, сорок лет назад? Как долго Разум находится здесь, в глубинах, искалеченный и неспособный двигаться, неспособный позвать на помощь, словно человек, запертый в собственном теле?
«Семь минут», − говорит скафандр Тхюи.
Руки уже начало покалывать, словно к ним прилила кровь. Рядом висит призрак Ким Ань − молчаливый, неподвижный, со слишком чёткими очертаниями, слишком реальный, слишком чуждый.
− Ждешь смерти? Значит, будем ждать вместе.
− Я был бы рад компании.
Голос «Судна, посланного Колоколом» мрачен и задумчив. Тхюи сошла бы с ума, проведя здесь столько времени, но, должно быть, разумные корабли более устойчивы.
− Но тебя зовут товарищи.
Вызов в комме превратился в треск. Одна из перчаток Тхюи начинает мерцать, застряв на полпути между нормальными очертаниями и когтистой искаженной клешней с пальцами, изогнутыми под неестественным углами. Это не больно, пока что.
− Да.
Тхюи сглатывает и перекладывает жемчужину в левую руку, нормальную, которая ещё не исчезает, и сжимает пальцы так, будто держит Ким Ань. Она бы схватила и призрака, если бы смогла.
− Слишком глубоко. Я не могу вернуться. Не успею до того, как откажет скафандр.
Молчание. Появляется боль в костяшках пальцев − слабая, почти неощутимая, но неуклонно нарастающая. Тхюи пытается согнуть пальцы, но боль превращается в острый, невыносимый укол, от которого выступают слёзы.
«Пять минут».
Наконец корабль отвечает:
− Хочешь сделку, дайвер?
Сделка, заключенная на краю гибели, когда ни одна из сторон не получит выгоды. Тхюи это кажется забавным в таких обстоятельствах.
− У меня мало времени.
− Иди сюда. В центр. Я могу показать, как выбраться.
− Это... − Тхюи стискивает зубы от боли. − ...бесполезно. Я уже говорила. Мы слишком глубоко. Слишком далеко.
− Нет, если я тебе помогу. − Голос корабля безмятежен. − Ближе.
И назло самой себе, потому что даже теперь она цепляется за то, что у неё есть, Тхюи подлетает к центру отсека и кладет руку − правую, сморщенную и больную, − на Разума.
Когда-то давно она слышала, что Разумы не любят, когда к ним так прикасаются. Что центральный отсек − их святилище, а кожа − нечто личное, её нельзя гладить и целовать, чтобы не повредить.