Степка уронила руки и упала бы сама, не держи он ее. Взирала на него растеряно, боясь последующей реакции, но в душе ликуя, что получилось. Глянув через его плечо заметила, как все четверо женихов вышли из укрытия и со странными, нечитаемыми взглядами следили за происходящим.
— Нида, что… — Николай, проследив куда она смотрит, резко развернулся. Увидев мужчин, удивленно изогнул бровь. А затем… кашлянул. Из его губ вылетел черный дымок. Огневик скривился, словно от зубной боли, покачнулся.
— Степа, отойди от него, быстро! — вдруг закричал Никита. Степка дернулась пойманной птичкой, сорочка съехала с плеча, почти оголив грудь. Но Николай не позволил ей вырваться. Все произошло за доли секунды, никто ничего не успел бы сделать.
Огневик заглянул в глаза долгим, проникающим взглядом, от которого стало жарко и… отшвырнул от себя. Она рухнула на кровать, ударившись спиной. Приподнялась, вцепившись в ворот сорочки, а мужчины тут же загородили ее от него.
Но она все равно увидела… Увидела, как Николай закашлялся, давясь дымом, а затем его объяло оранжевым пламенем. Его личная стихия лизнула одежду, волосы, лицо, разгораясь, слепя. И как он, всего в три взмаха веками, осыпался на пол пеплом.
Повисла гнетущая тишина. Степка замерла, застыла, превратилась в каменное изваяние, не в силах осмыслить произошедшее. Из ступора ее вывел голос Антона:
— Бл*** он что, сгорел???
Тогда она закричала. Пронзительно, до боли в горле, срывая голосовые связи. Как дикий зверь. Кричала, хрипела, срываясь то на визг, то на рев. А мужчины растеряно смотрели на оставшийся от огневика пепел и не могли взять себя в руки. Это было слишком ужасно.
* * *
«На правду да на смерть, что на солнце: во все глаза не взглянешь»
Три последующие дня Степанида провела в полубреду. Приходила несколько раз в себя, но стоило вспомнить о произошедшем, как с ней вновь случалась истерика. Растерянные женихи ничего не могли сделать, чтоб привести ее в сознание и хотя бы нормально поговорить. Оказался беспомощным даже примчавшийся Митя. Она не реагировала ни на кого. Плакала, свернувшись в клубочек или впадала в прострацию. Никита замотал ее в одеяло и отнес в одну из пустующих комнат. Они решили, что лучше не оставлять ее в спальне, где случился тот кошмарный случай самовозгорания.
К вечеру кое-как до ее дома доковылял Гор в компании Матильды. Выглядел он плохо, как человек в разгаре разрушающей болезни. Но со слов матери, категорически отказался сидеть дома. Итак, все были в сборе…
Матильда по собственному рецепту сварила успокаивающий отвар мега-сильного действия, которым и напоили Слагалицу и она, наконец, крепко заснула, лишь иногда, во сне, всхлипывала и стонала.