— Степушка, — ворвался в ее самобичевания его голос, — ты просто знай, я тебя ни к чему принуждать не буду. Никогда. И торопить не стану, — сказал, словно мысли прочел, — за волосы и в пещеру — не мой метод …
— Спасибо! — искренне ответила Слагалица, почувствовав теплый толчок в сердце. А это приятно, оказаться понятой. Импульсивно поднялась со стула, потянулась через стол, обхватила соседа за лицо и прижалась к твердым, словно вылепленным в гипсе устам. Петр был не готов и поэтому замешкался на секунду. Рвано выдохнул в ее рот, привстал, одной рукой обнимая за шею, а вторую запутав в кудрях.
Поцелуй военного был несмелым лишь десятую долю мгновения. Или он просто не спешил, замерев у уголка розовых пухлых губок, наслаждаясь, и до конца не веря? Степка улыбнулась и сама приоткрыла губы, потерлась о мужественный рот, нырнув в поцелуй, как в омут.
Жених целоваться умел. Эта мысль, пришедшая в голову, женщину удивила. А как же, она-то его себе Дон Жуаном не представляла, от чего-то решив, что в его жизни была только армия. Как бы там ни было на самом деле, целовал он ее искусно.
Гладил шею под распущенными волосами, зарываясь все глубже пальцами, сокращая расстояние между ними. Ласкал губами неспешно, отдаваясь поцелую целиком, словно хотел запомнить каждую секунду. От этих медленных движений твердого, но чувственного рта, женское сердце колотилось в рьяном темпе, кровь устремилась пониже талии, а в груди рождались и гасли стоны, тогда как инстинкт размножения, захлебываясь восторгом, требовал не прерываться.
Не помня себя, Степка оказалась в объятьях соседа, прижатая к его твердой груди, ягодицами упираясь в стол. Петр отпустил ее губы, плавно сместившись на шею, от чего ей пришлось откинуть голову назад, жадно хватая ртом воздух, не в силах более удерживать стоны.
Отвел с сторону ворот джинсовой рубашки и лизнул ключицу. Слагалица вцепилась в его волосы, выдав тем самым, как чувствительна даже к простым ласкам.
— Ты… так пахнешь приятно, — прошептал в ложбинку между грудью, уткнувшись носом и замирая. Ладонями крепко сжал талию и со смешком с голосе прохрипел, — и, кажется, твой кот сожрал мою ногу…
— Что? — спросила слабо, не понимая не единого слова.
— Вот шельмец, — раздался голос Лукерьи, — не дал порахубничать хозяюшке! Пусти жениха, невеглась!
— Ой! — пришла в себя Степанида, дернулась, поглядела по сторонам. «Между нами ведь стол был! Когда я только успела?» Встретилась глазами с Петром, только сейчас заметив, что они у него серого, практически стального оттенка. Они глядели с беспредельной нежностью, на самом дне полыхая сдерживаемой страстью. Степка сглотнула, прикрыла глаза, устыдившись и прошептала, — Фич, фу, откат!